— Прямо точь-в-точь володинские кудри, — увидев однажды племянника на даче Басова, восхитился Оболенский. — И глаза такие же, васильковые! Между прочим, редкий цвет глаз, — задумался Игнатий Федорович. — Очень редкий!

— Сергей еще такой же талантливый! — не моргнув глазом, поддержал Игнатия Илья Евгеньевич.

— А видимо, все же есть генотип талантливого человека, — увлекшись этой темой, заговорил сосед, и Басов-дядюшка с облегчением вздохнул, обрадовавшись, что удалось увести глазастого физика от скользкой темы. Но после этого Сергей на даче дяди почти не появлялся, предпочитая отдыхать в лесных домиках бывшего Госплана в Сходне, куда для Сергея постоянно доставала путевки Виктория Петровна, референт академика. Молодая, энергичная, обаятельная брюнетка с резковатым, задиристым характером, она уже два года весьма неравнодушно поглядывала в сторону Сергея, но он словно наложил строжайшее табу на свою семейную жизнь. Месяц назад он даже признался дяде, что если женится, то будет обязан рассказать самому близкому человеку и тайну своей личности. А этого делать не нужно.

— А потом, я уже привык к беззаботному холостяцкому житью, — усмехнулся он. — Оно сделало меня эгоистом. И привыкать к новому лицу рядом с собой большая работа. А наша Вика, сам знаешь, девушка независимая.

— Любовь не вздохи на скамейке, — заметил дядя. — Сколько времени я прошу тебя оформить на бумаге свои открытия, собрать воедино отзывы, патенты, чтобы мы без волокиты присудили тебе звание доктора технических наук. А ты все еще в кандидатах бегаешь. А я хочу до своей кончины сделать тебя членкором. Я так и сказал Оболенскому, что хочу свое место передать Сергею. Он достоин. И Оболенский согласился. Ты сейчас уже достоин! А если станешь членкором, то никто не посмеет отдать институт в другие руки. А знаешь, почему я хочу, чтобы ты возглавил институт? Не корысти ради, а токмо науки для! — уже сердито проговорил Басов. — И Вика все бы это сделала. И собрала, и оформила, и всем академикам бы печенки проела, а сделала бы тебя членкором. Она дева-воительница. А тебе такая жена и нужна.

Этот семейный разговор возникал уже не первый раз. Дядя подходил к своему семидесятилетию, вот и торопился одарить своего новоиспеченного племянника всеми благами академического бытия. И он был прав в отношении института и всяких бумажных премудростей. Сергей, как любой талантливый человек, увлеченный исключительно своим делом, мало заботился о внешней стороне карьеры. Поэтому, выслушав очередной выговор дяди, он нахмурился, скатал хлебный шарик и бросил в рот.

— Домашняя жизнь, дядя, материя тонкая, нежная, это не контракт, как пытаются нас уверить сегодня. Это все-таки волшебное соединение, слияние двух душ, а не двух капиталов или целей в жизни. А Вика подходит к этому несколько прагматически. Да, она хочет двигать мою карьеру и пожинать на этом и свои дивиденды, как она выразилась. Ее понять можно. Но меня это и пугает. Мне не нужно, чтобы моя жена двигала мою карьеру. Жена есть жена, как когда-то мудро заметил Чехов. Это нечто совсем другое. А Вика говорит, к примеру, не о любви, а о занятиях спортом, сексом и другими делами. — Сергей усмехнулся. — Да что я тебе объясняю, ты ее сам хорошо знаешь!

Илья Евгеньевич, несмотря на эти подталкивания, хорошо понимал Сергея. И ему хотелось, чтобы племянник помимо всего был просто счастлив, чтобы у него появились дети, образовался бы нормальный семейный уют. Вика конечно же к этому была неспособна. Так предполагал Басов-старший. Она с иронией отзывалась о своей знакомой, некогда московской красавице, которая теперь погрязла в стирке пеленок, распашонок, кормлении детей, приготовлении обедов и ужинов. Правда, ей лишь двадцать четыре года, она только что закончила институт, и понятно ее стремление пожить для себя, в свое удовольствие. Но жена есть жена. Сергей прав. Такой была Маша, прежняя супруга Басова-старшего, которая умерла три года назад от рака груди, так и не узнав, что у них появится племянник и наследник дел мужа. Илья Евгеньевич очень горевал по поводу этой утраты, но появление Сергея возродило его. А полгода назад академик даже влюбился. Случайно познакомился на концерте с очаровательной, еще совсем молодой женщиной. Она оказалась бывшей учительницей музыки, только вышедшей на пенсию. Но ей никак нельзя было дать пятьдесят пять лет. Она выглядела на сорок — сорок два года. Илья Евгеньевич пока не афишировал свою связь с Анной Петровной, как звали учительницу, но был несказанно счастлив, что встретил ее, и хотел, чтобы и его любимец непременно вкусил бы настоящих даров любви.

Появился водитель, принес бутылку армянского пятизвездочного. Продавщица по секрету сообщила, что коньяк неподдельный.

— Конечно, могла и соврать, — предупредил шофер.

— Сейчас попробуем, — поблагодарив водителя, сказал Илья Евгеньевич.

Они с Сергеем выпили по рюмке. Коньяк и в самом деле оказался настоящий. Конечно, это уже не тот армянский пятизвездочный, какой продавался в эпоху развитого советского социализма в любом магазине, тогда и в голову никому не приходило подделывать хорошие напитки.

— Знаешь, я за что хочу выпить, — наливая сразу по второй, сказал Илья Евгеньевич. — Я вот о чем думаю: раз ты додумался до такого прибора, то не надо обольщаться, что его не может создать кто-то другой. А значит, такое оружие все равно вскоре появится. Нужно разработать прибор защиты. «Антифантом Володина». Дать людям возможность спастись от страшного воздействия.

Сергей на мгновение задумался.

— Да, ты прав! — неожиданно загорелся он. — Как я об этом раньше не подумал! «Антифантом Басова» должен разрушить «фантом Володина»! Только так я смогу помочь всем! Только так! — зашептал он, резко поднялся и ушел в комнату.

Когда Илья Евгеньевич вышел из кухни, Сергей уже сидел за столом и что-то быстро записывал в блокнот. Директор НИИ подождал несколько секунд, ожидая, что хозяин обратит на него внимание, потом вышел в прихожую, надел плащ.

— Я пошел, Сережа, — сказал он.

— Да-да, я сейчас!

Басов подождал немного, но, так и не дождавшись этого «сейчас», тихо, по-английски ушел. Он даже не обиделся на такое невнимание. Теперь, пока Сергей не сделает свой «антифантом», он ни о чем и думать не сможет. «А он сделает его, — вздохнул академик, — и человечество получит полезную вещь».

— Куда? — спросил шофер. — К Анне Петровне? — Водитель уже знал возлюбленную директора по имени-отчеству.

— К Анне Петровне, — согласился Басов.

«Как хорошо, что у меня есть Анна Петровна, — подумал он. — Моя Анна Петровна Керн».

Виталик Санин впервые за последние три недели заявился домой около восьми, чем несказанно удивил жену. Выглядел он хмурым и усталым, и Наталья сразу же спросила его: «Ты что, заболел?»

— С чего ты взяла?! — возмутился он.

Костя Гринев подробно рассказал о своем визите к молодым химикам. Их офис из трех комнат располагался около метро «Новокузнецкая». В одной из комнат находилась небольшая лаборатория, естественно, никакой лицензии на то, чтобы производить опыты и вообще химичить. А десять «лимонов» им требовалось, чтобы завести свою аптеку и скромную фармацевтику. Проборцев показал договор о намерениях с одной баварской фармацевтической фирмой создать СП, но немцы ничего вкладывать не хотели, пока «Лето» не докажет им, что это надежная компания, у которой есть площади, деньги и возможности не только все пристойно организовать, но и успешно конкурировать с государственными аптеками. А чтобы получить лицензию, снять хорошее помещение, раскрутиться и начать работу, как раз десяти «лимонов» и не хватало.