Мы – буфер между колдовским и обычниковым миром.

– Значит вас, получается, на бессрочную ссылку определили? – невесело усмехнулся Глеб. – Типа в резервацию, к обычникам. В тюрьму.

– Э, нет, – горячо запротестовал Хитник, – вот не надо путать форпост и тюрьму, не надо! Тюрьмы, они в Ничейных Землях находятся – в маго-пространственных складках, соединяющих участки Империи, уж там всяческих отморозков сколько хочешь. Между прочим, магоконденсаторы – они ведь двойную функцию имеют: не только поддерживают местные ретрансляторы, но ещё и закрывают входы-выходы в те Ничейные Земли, чтобы оттуда всякие уроды в наши миры не лезли!

– Наверное, страшное место, эти ваши Ничейные Земли, – мрачно предположил Глеб. – Жуткое.

– Да уж, – нерадостно подтвердил Хитник, – врагу не пожелаешь. Кстати, к твоему сведению, – мимоходом, как о чём-то несущественном, сообщил мастер-хак, – Музейная Тюрьма находится именно там, в Ничейных Землях. Куда мы завтра и направимся… Ей-ей, крайне удачно, что Федул имеет доступ к магоконденсатору, оно многое упрощает! Это лишь начальник Музейной Тюрьмы может запросто шастать где угодно и через любые заслоны, на то он и тюремный босс.

– Ох ты ж, – Глеб остановился, потёр виски и пожаловался: – Знаешь, у меня от твоих крутых новостей что-то голова закружилась и внутри всё подряд ёкать начало… – Отдышавшись, Глеб побрёл дальше на подгибающихся ногах, то и дело обмирая при мысли о завтрашнем неизбежном походе. Походе в жуткие тюремные места, где много-много диких магиков-отморозков – в гиблые Ничейные Земли.

Наконец парень вышел ко входу в башню и замер, не веря своим глазам.

Зрелище, представшее перед Глебом, было воистину невероятным: возле неразгруженного мотоцикла, уткнувшись лицом в фуфаечный живот бабая, горько рыдал бесшабашный гном. А Модест, положив на голову Федула ладонь, бормотал нечто тихое, успокаивающее; в другой руке бабай держал белый мотоциклетный шлем.

– Что случилось? – Глеб кинулся к друзьям, – что?!

Вместо ответа Модест со вздохом подал Глебу ведьминский шлем, молвил угрюмо:

– Внутри посмотри, – и расстроенно захлюпал носом.

Глеб осторожно заглянул: в ярком лунном свете, чётко выделяясь на белом матерчатом фоне, темнела выведенная маркером надпись: «Кто шлем сопрёт, у того рога вырастут!»

– И что? – нервно сглотнув, спросил парень.

Модест убрал ладонь с головы Федула: из растрёпанной шевелюры гнома торчали недлинные, как у молодого козла, рожки. Остренькие и блестящие, словно отполированные. Свежевыросшие.

– Глеб, только не смейся! – быстро предупредил Хитник, – только не сме… – и мастер-хак зашёлся в безудержном, чуть ли не истерическом хохоте.

Пока бабай успокаивал Федула, Глеб нашёл и включил дежурное освещение внутри «Слона» (обычный выключатель и обычные лампочки накаливания – пыльные, в паутине, никакой магии!) Натужно покряхтывая, парень затолкал тяжёлый мотоцикл в башню.

Изнутри «Слон» выглядел ничуть не наряднее, чем снаружи: каменные стены, но без блестящего покрытия, и железная винтовая лестница посреди круглого зала – высокая, уходящая в круглое же потолочное отверстие второго этажа. За лестницей, в глубине башни, притаилась кирпичная будочка с интернациональной эмблемой на дощатой двери – писающий в горшок мальчик.

Глеб разгрузил багажник мотоцикла, в тяжёлых сумках пару раз призывно звякнуло. Гном немедля оторвался от плакательной фуфайки Модеста, утёр рукавом слёзы и произнёс малость охрипшим голосом:

– Однако, в этом мире ещё осталось кое-что, ради чего стоит жить! – С этими словами Федул, осторожно почёсывая ногтями промеж рогов, направился к входу; Модест последовал за гномом, озабоченно покачивая головой. Проходя мимо брошенного на землю ведьминского шлема, бабай со злостью подфутболил его так, что колдовская вещь улетела едва ли не на трассу – шлем упал на подъездную кирпичную дорожку и остался лежать на ней, издали похожий на обглоданный великанский череп.

Федул дёрнул за рычаг возле дверного проёма: стальная дверь бесшумно опустилась на место, отрезав троицу от холодной майской ночи.

– Пошли, что ли, – гном, страдальчески вздыхая, зашагал вверх по железным ступенькам; Глеб и Модест, подхватив кульки, бодро затопали вслед за рогатым провожатым.

Федул поднялся на второй этаж, исчез в темноте: чуть погодя оттуда раздался пронзительный вопль, что-то с грохотом упало и одновременно в потолочном отверстии вспыхнул жёлтый электрический свет. Бабай подтолкнул снизу Глеба плечом, мол, чего стоим, кого ждём? И Глеб, опомнясь, послушно взошёл на этаж.

Помещение, в котором оказался парень, ничуть не походило на то, которое он заранее себе нафантазировал. Разумеется, Глеб ожидал увидеть нечто напоминающее зал управления атомной электростанцией: множество настенных приборов с подвижными стрелками, длинный и обязательно закруглённый пульт с рычажками-ползунками, разноцветные сигнальными лампочки… телеэкраны над тем пультом, аварийные ревуны-сигнализаторы… в общем, ту самую мудрёную обстановку, которую неоднократно наблюдал по телевизору. В мультсериале «Симпсоны».

Однако реальность здорово разочаровала Глеба, ничегошеньки-то интересного на втором этаже он и не обнаружил. Ну, пятиугольный мраморный стол посреди круглого зала; ну, три хрустальных шара в центре стола, в специальных углублениях, – вот и всё, что могло иметь отношение к управлению магоконденсатором. Потому как остальное было для Глеба скучным и обыденным: пара настенных светильников под сводчатым потолком; за мраморным столом, у дальней стены, топчан с грудой одеял и армейской тумбочкой в изголовье. А неподалёку от тумбочки – картонный ящик, до половины забитый мусором и пустыми банками из-под пива.

По левую сторону от лестницы стояли обшарпанный холодильник и кухонная мойка с хромированным краном-гусаком. По правую – пара табуретов, возле которых валялась напольная вешалка со всяческим одёжным хламом на ней.

Единственное, что по-настоящему удивило Глеба, так это то, что нигде не было видно Федула.

Глеб прошёл к столу, не церемонясь положил на него сумки – стол он и есть стол, пусть даже колдовской – и, наказав бабаю организовать ужин, пошёл искать гнома. Вернее, ставить на место вешалку – к тому времени груда одёжек на полу зашевелилась и из-под неё, нехорошо ругаясь, выполз Федул.

– Рогами за шмотки зацепился, – вставая, прорычал гном. – Да кабы я знал, чем дело обернётся, никогда и ни за что тот проклятый шлем не надел бы! Даже под страхом мотоциклетной аварии с черепно-мозговой катастрофой, – пнув напоследок вешалку грязной кроссовкой, Федул глянул в сторону колдовского стола, крикнул: «Вы чего там, совсем обалдели?!» и кинулся скидывать с него сумки. Благо Модест ещё не успел начать сервировать ужин – как присосался к бутыли пива, так и замер, прикрыв от удовольствия глаза.

Федул вытащил из-под топчана складной столик, собрал его и, не доверяя более ни Глебу, ни Модесту, принялся самостоятельно распаковывать сумки. Как оказалось, прикупили гном и бабай много чего, в основном консервы – видимо, сказалась хаковская привычка питаться всухомятку – а также хлеб и солидный батон вареной колбасы. И, само собой, выпивку.