— Тебе нельзя пить.

Особенно когда рядом такие суки, как твоя Иришка, а парнях такой мудак как я.

— Я знаю, но хотелось компанию поддержать.

Угу, молодец. Поддержала.

— Ладно Варь, не расстраивайся, с кем ни бывает, — с трудом сглатываю ком в горле.

— Со мной всегда так, — сокрушается она, — вы долго еще сидели.

Сердце в груди перевернулось, потому что память услужливо подкину картинки наших «посиделок».

— Нет, — улыбаюсь скованно, — полчасика наверное. Без тебя скучно было. Спать пошли.

Влажные шлепки тел и стоны.

— Весь вечер вам испортила.

Каменный член, двигающийся в тесной расщелине.

— Все в порядке, — с трудом отгоняю навязчивые видения.

— Надо вставать, — она поднимается на ноги, потягивается, нащупывает на полу розовые тапки и, шаркая, идет ко мне. Целует в щеку, а мне хочется орать, чтобы не прикасалась. Потому что я грязный!

Первая выходит из комнаты, а я следом. В голове пульсирует только одна мысль — не успел поговорить с этой тварью. Если она сейчас что-нибудь вякнет, я ей шею сверну.

Как по заказу Ирка тоже появляется на пороге. То же сонная, растрепанная, с покрасневшими губами, которые я жадно терзал.

Сука!

Смотрит на меня сначала радостно, но потом, напоровшись на ответный свирепый взгляд, тушуется, и все понимает без слов.

— Мне пора, — произносит, скованно. Спасибо за гостеприимство.

— Да ты что! — Варя скидывает руками, — надо позавтракать!

Мне хочется встряхнуть ее и заорать, да очнись же ты блаженная! Какое на хер позавтракать? Ты дура совсем что ли?

Ира вопросительно смотрит на меня. Ей явно хочется остаться. Сука, только попробуй!

— Не, Варюш, мне действительно надо идти.

Лисовая пытается еще что-то возразить, но тут пиликает ее телефон.

Она берет его в руки, немного удивлено смотрит на экран, а потом отвечает:

— Да, Юрий Константинович. Доброе утро.

— Варенька, — доносится голос ее начальника, — извини, что беспокою в субботу. Но я вчера захлопнул ключи в офисе. Не могла бы ты мне одолжить свои.

— Конечно, — соглашается добрый участливый Мышонок, — когда подъедете?

— Я уже у твоего дома. Сможешь вынести? Или я могу подняться?

Варя украдкой смотрит на меня и быстро отвечает:

— Я сама спущусь. Через пять минут.

— Спасибо!

Она откладывает в сторону и извиняется:

— Мне надо отойти на пару минут. Я быстро, — бежит в ванную чистить зубы, причесываться, а мы с Соловьёвой продолжаем стоять в коридоре играя взглядами.

Хорошо, что Варька уходит. Этих нескольких минут, мне хватит, чтобы высказать темноволосой шлюхе все, что я о ней думаю.

Лисовая собирается, накидывает кофту, достает из своей сумочки ключи и выходит на лестничную площадку:

— Ключи не беру. Откроете.

— Хорошо, — киваю и прикрываю за ней дверь.

Прислушиваюсь, улавливаю, как начинает гудеть старый лифт. После этого разворачиваюсь к Ирине, с твердым намерением разложить все по полочкам.

— Значит так…

Она не слушает. Шагает ко мне, заглядывает в глаза странным, горящим взглядом и вчерашний пожар вспыхивает с новой силой. Ни говоря ни слова опускается передо мной на колени, тянет вниз спортивные штаны, высвобождая оживающий член и тут же берет его в рот. Облизывает, посасывает, сжимает пальцамии, водит по стволу. Возбуждение накатывает с новой силой и прикрыв глаза не могу сдержать стон. Зарываюсь рукой в темные, всклокоченные волосы, тяну ее на себя, прижимая к паху, так что член проходит до самого горла.

Ей не хватает воздуха, она начинает отбиваться, отталкивать от себя, но когда отпускаю отстраняется лишь на миг, что бы хватить воздуха и снова заглатывает, глубоко, жадно, глядя снизу вверх своими блядскими глазищами.

Трахаю ее в рот грубо, быстро, понимая, что опять херню творю, но не могу остановиться. Рывком поднимаю ее на ноги, разворачиваю к себе спиной, нагибаю, одновременно задирая подол до пояса и с размаху вхожу. Она вся сырая. Хлюпает от каждого моего движения. Стонет, чуть ли не кричит, хватаясь руками за стену, а я как ненормальный вколачиваюсь в нее сзади, с каждым движением приближаясь к очередному взрыву.

Соловьева хрипит на моем члене, двигаясь как сумасшедшая, хрипя:

— Еще. Глубже.

Я делаю как она хочет, трахаю забыв обо всем на свете.

Конец уже близок, чувствую, как накатывают горячие волны удовольствия, Ира тоже на грани, ее трясет, стенки влагалища пульсируют, жадно сжимая член. И тут раздается звонок домофона.

— Д..да! — получается рвано, через силу, потому что продолжаю двигаться и никакая сила на свете не заставит меня сейчас остановиться.

Соловьева кончает, стонет так громко, что приходится зажимать ей рот рукой.

— Ром, это я, открывай, — слышу голос Вари, словно в тумане. Вколачиваюсь в тело Иры как ненормальный, чувствуя, что накрывает бешенный оргазм.

— Хорошо, — выдыхаю, одновременно изливаясь внутрь горячей вагины.

Еще находясь в Ирке, дрожащими пальцами не с первого раза попадаю на кнопку и открываю дверь.

В груди ураган, гремучий коктейль совести, злости и дикого, животного удовлетворения.

Отталкиваю от себя Ирку:

— Что бы через пять минут духа твоего здесь не было, — рычу и прохожу мимо нее в ванную, хватаю ее так и не постиранные вещи, выкидываю их в коридор и с грохотом захлопываю за собой дверь.

Сука! Опять сорвался!

Моюсь чуть ли не кипятком, чтобы смыть с себя запах какой-то непередаваемой мерзости. Наверное, именно так пахнет предательство.

Когда выхожу из ванной, Иры уже нет, а мышка — Варя варит на кухне кофе.

Иду к ней, не в силах совладать с волнением, нервно поправляю воротник футболки, который кажется превращается в удавку с железными шипами.

Варя, услыхав мои шаги, оглядывается и улыбается, от чего чувствую себя последней тварью:

— Жалко, что Ира ушла, так и не позавтракав. Я пробовала ее уговорить, но она сказала, что торопится. И пятно обещала ей вчера застирать, а не сделала. Не удобно так.

Знала бы ты, Варя, как мне неудобно, аж до тошноты.

— Садись, — кивает на стол, — сейчас кофейку налью.

Присаживаюсь на край стула, не знаю куда руки девать, то в карманы запихаю, то на груди сложу, то волосы нервно поправлю.

Меня неслабо потряхивает.