– Он просил вам передать, что, к сожалению, сейчас очень занят. Если хотите, можете оста вить фотографии и зайти на следующей неделе.

– Но он же сам назначил день и время. Я прождала целый час.

Девица пожала плечами:

– Извините.

– Ну нет, этого маловато! – Дейдра поднялась на ноги. – Я проделала все, что он велел, прождала все это время и теперь хочу его видеть.

– К нему нельзя.

Дейдра грозно надвигалась на секретаршу. Взять бы этот чертов пузырек с лаком да запустить через всю комнату, чтоб веером разлетелись сиреневые брызги! Внутри все кипело. Хотелось заорать что было мочи. Она едва сдерживалась. Знает она, прекрасно знает, как ей следовало бы себя повести: профессионально и сдержанно, несмотря на разочарование. С готовностью оставить фотографии и договориться на другой день. Черта с два они этого от нее дождутся!

– Вот что я вам скажу, – обратилась она к де вице. – Подготовка к этой треклятой встрече влетела мне в кругленькую сумму – две тысячи долларов. Я выполнила все, что было велено. Я ясно выражаюсь? Вы меня понимаете?

Девица, приоткрыв рот, тупо уставилась на нее коровьими глазами.

Какого черта она накинулась на эту девчонку, на эту пустышку, которая ничего не решает и которой наплевать на нее, на Элиота Лессера и на весь музыкальный бизнес? Нет, действовать надо иначе.

– Я иду к нему.

Какое-то мгновение Дейдра ожидала, что секретарша бросится ей наперерез и загородит вход к Лессеру, но та лишь проводила ее взглядом, когда Дейдра прошествовала через приемную и распахнула дверь в святая святых. Лессер, сгорбившись над столом, заваленным бумагами, дисками и кассетами, уплетал бутерброд. Если в приемной воняло лаком, здесь не менее гадостно разило тунцом.

– Вы должны поговорить со мной, – рявкнула Дейдра.

Он, хлопая глазами, продолжал жевать. Наконец поинтересовался:

– Вы кто?

– Дейдра Уайли! Дейдра Уайли! Ваша краля только что передала вам, что я жду! Память отшибло? Вы дали мне визитку! Вы слышали меня с Ником Руби, плели про большую карьеру, заставили купить всю эту одежду, потратиться на фотографии, записаться на дорогущие уроки пения!

– Я? Заставил?

Ну и тон. Можно подумать, для него сама идея абсурдна.

– Да, заставили! Вы заставили поменять всю мою жизнь!

Ей надо было к зубному, а она не пошла, отложила деньги на его дурацкие затеи. Хотя зубы болели. И сейчас болят. А работа Пола? А безутешные слезы близнецов каждый раз, когда она уезжает из дома? Ради чего она пошла на все это? Почему потребовала жертв от тех, кого любит? Потому что почти поверила, без всяких к тому оснований, что этот мелкий проныра в силах изменить ее жизнь.

– Вам ведь наплевать? – произнесла Дейдра, удивляясь собственному спокойствию.

Избегая ее взгляда, он тщательно вытер пальцы о скомканную бумажную салфетку.

– Ну почему же…

– В таком случае – вот она я.

Чувства снова всколыхнулись. Но теперь они не раздирали ее на части, напротив – сплелись воедино, придав ей силы и уверенности.

– Сегодня не очень…

– Я здесь! – оборвала его Дейдра. – Слушайте!

И запела. К этой встрече она приготовила три песни, но та, что рвалась сейчас с губ, была совсем другой.

Скажи ей, что это глупо. Она ответит: «Знаю, но я так его люблю…»

Дейдра закрыла глаза, раскинула руки, запрокинула голову. Сочный, глубокий голос наполнил комнату. Да, подумала Дейдра, прислушиваясь к себе, лучше я никогда не звучала.

Когда она закончила, воцарилась тишина. И странным образом затянулась. На Лессера она не смотрела, а он все молчал. Дейдра задергалась – от нее еще что-то требуется? Поклониться? Перейти к следующему номеру?

Лессер откашлялся и произнес:

– Очень… мило.

– Мило? Вы называете это «мило»? Кто вам тут еще поет – Каллас?

– Мне не нравится ваш тон…

– Ах, вам не нравится мой тон? – Дейдра схватила со стола свою папку. – В таком случае – вы лжец и шарлатан.

Здорово, Дейдра, молодец! Лжец и шарлатан. Можно еще показать ему язык.

– Минуточку. – Лессер неуверенно поднялся из-за стола. – Думаю, у вас есть потенциал.

– Потенциал? Про потенциал плетите кому-нибудь по телефону. Но не после того, что только что слышали.

– Продолжайте заниматься, чуточку сбросьте вес…

Все, достал.

– Знаешь что? – Дейдра смерила его презрительным взглядом. – Да будь я самой Кристиной Агилерой, ты и тогда не знал бы, что со мной делать. Проблемы у тебя, не у меня.

Она круто повернулась и пошла прочь от тунцового смрада в облако вони лака для ногтей. В приемной Лессер догнал ее.

– Подождите, – выдавил он, едва переводя дух. – Есть у меня кое-что. Вы можете прекрасно подойти. Не знаю, заинтересует ли вас это. Роль матери.

Дейдра нахмурилась:

– В чем дело? Я и так мать.

Он нетерпеливо передернул плечами.

– Некоторые женщины, знаете ли, не хотят играть матерей. Но если вам это интересно, могу направить вас на прослушивание. Как свою клиентку.

С одной стороны, соблазняла перспектива продолжить в том же духе – послать его к черту и объявить, что поищет кого-нибудь получше. А с другой? Она могла прямо сейчас, сию минуту завести настоящего агента и получить приглашение на настоящее прослушивание.

В тот вечер Ник так и говорил: надо быть стойкой.

И Дейдра согласилась. Лессер подсунул под писать какую-то бумагу – что-то насчет того, что отныне и до веку она должна ему пятнадцать процентов от всех заработков. Контракт Дейдра просмотрела бегло, особо в детали не вникая, после чего пожала благоухающую рыбой пятерню Лессера. Не терпелось вырваться на волю.

Оказавшись, наконец, на улице, она глубоко вдохнула чистый морозный воздух и закрыла глаза. Свершилось! Вот оно, счастье! Скорей позвонить Полу. Странное дело – она скучала по нему не меньше, чем по ребятишкам.

«Сейчас позвоню ему, – подумала Дейдра, – только побуду немножко наедине со своим будущим».

Она направилась вниз по улице. Ну-ка, влево-вправо, влево-вправо. Дейдра улыбнулась.

Будильник звонит. Проклятие! Уже без десяти три. А кажется, дети только что отправились в школу. На экране телевизора парень с тонкими темными усиками как раз собирался признаться, кого он предпочитает – мать или дочь. Встречается-то он с обеими. Кого он там выберет, еще бабушка надвое сказала, а вот то, что через пять минут Консуэло, нянька Анны, привезет детей (сегодня ее очередь), – это известно доподлинно.