— То есть вы один из бывших начальников Лоуренса Сильберта? — уточнил Бэнкс.

— Мистер Бэнкс, умоляю вас! Вы ведь прекрасно знаете, что МИ-6[5]не работает на территории Великобритании. Вы что, сериал «Шпионы» никогда не смотрели?

— Значит, я прав. Стало быть, контрразведка. Как я понимаю, никакого удостоверения личности я от вас не дождусь?

— Нет, почему же? — удивился Броун и вытащил из бумажника заламинированную карточку с именем Клода Ф. Броуна, служащего Министерства внутренних дел. На фотографии был запечатлен мужчина, которого с одинаковым успехом можно было принять как за Броуна, так и за какого-нибудь другого пожилого джентльмена с довольно невыразительной внешностью.

— Так что вы хотели мне рассказать? — спросил Бэнкс, вернув визитку Броуну.

— Я? Рассказать вам? — Броун сделал глоток и нахмурился. — По-моему, я не обещал что-либо рассказывать.

— Тогда зачем пришли? Если вам нечего сказать по поводу проводимого расследования, не будем терять время.

— Ну что вы так нервничаете, мистер Бэнкс! Зачем же торопиться с выводами? Мы вполне можем сотрудничать.

— Тогда хватит юлить и вилять. Давайте ближе к делу.

— Понимаете, я просто хотел узнать, насколько глубоко вы вникли.

— Этого я вам сказать не могу, — отрезал Бэнкс. — Мы не имеем права обсуждать ход расследования с гражданскими лицами.

— Прекратите! Какой из меня гражданский? Мы с вами по одну сторону баррикад.

— Да неужели?

— Вы и сами это знаете. Нам очень важно знать, не грозит ли расследование этого дела неудобными ситуациями и прочими неприятностями.

— Что вы под этим понимаете?

— Все, что может представить в невыгодном свете наше правительство.

— Например, судебный процесс?

— Ну, должен признать, что в данном случае мы и впрямь не будем рады судебному процессу. Но это ведь крайне маловероятно. В общем, хотелось бы уточнить: надо ли нам опасаться возможных… мм… досадных последствий.

— Слушайте, да что же такое натворил Сильберт? — удивился Бэнкс. — Добавил стронций девяносто кому-то в чай?

— Очень смешно. К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос. Сами понимаете, закрытая информация. Закон «О государственной тайне».

— Похоже, мы зашли в тупик, — заметил Бэнкс, откинувшись на спинку дивана и пригубив виски. — Вы мне ничего рассказать не можете, и я вам ничего рассказать не могу.

— Ох, — вздохнул Броун. — А я так надеялся, что мы поймем друг друга! Некоторые, наоборот, рады помочь разведке! Ведь мы с вами не враги. У нас общие задачи. Мы стоим на страже нашего государства. Разумеется, кое в чем наши методы различаются, но цель-то одна.

— Маленькое уточнение: вы работаете на организацию, в которой свято верят, что цель оправдывает средства. А полиция пытается работать, не обращая внимания на всякие трюки, которые выкидывает правительство, чтобы удержаться в седле и не потерять власть.

— Нелицеприятное заявление! — воскликнул Броун. — Но готов поспорить, что вы и сами иногда «срезали» длинный путь, только чтобы упрятать за решетку какого-нибудь типа, в виновности которого вы были уверены. Но это так, к слову. Мы, как и полицейские, — обычные чиновники, государевы слуги, которые служат во благо своих господ.

— Это ведь из сериала «Да, господин министр», верно? Я смотрел, — ответил Бэнкс.

— Точно, — рассмеялся Броун. — Помните серию про больницу без пациентов?

— Помню. Одна из моих любимых, — кивнул Бэнкс.

— Только представьте себе такой мир — школы без учеников, университеты без студентов, врачи без больных, полиция без преступников… Идеальный мир. Тогда бы все занимались настоящей работой.

— А как же разведка без шпионов?

— Да, без них нам жилось бы куда лучше. — Броун наклонился вперед: — Послушайте, мистер Бэнкс. Мы с вами не очень-то и разные, честное слово. — Броун махнул рукой в сторону музыкального центра: — Оба любим Стенфорда. Наверное, и Элгар вам тоже нравится, да? И Воан-Уильямс. И Бриттен — хотя привычки у него были довольно странные, да и в Штаты он уехал не в самое подходящее время. А еще «Битлз», даже с позиции сегодняшней музыки. И «Оазис», «Арктик Манкис». Не буду врать, что сам слушал все эти группы. Но я знаю, что вам нравится — немного эклектичная, стопроцентно британская музыка. Как бы вы ни относились к «Битлз», но даже они в свою лучшую пору служили олицетворением британских ценностей. Эти четыре парня с длинными патлами вместо нормальных стрижек! Иногда приходится защищать и такие ценности. Иногда человек вынужден идти на поступки, противные его природе.

— Это вы к тому, что я сказал насчет цели и средств? Стало быть, Сильберт был вне закона? Может, он даже был заказным убийцей? Или наводчиком, подставлял людей?

Опустошив стакан, Броун вылез из своего угла и встал у кухонной двери.

— У вас чересчур богатое воображение. На самом деле жизнь вовсе не похожа на шпионский роман.

— Разве? А я всегда думал, что Ян Флеминг стремился добиться максимально возможного реализма в своей бондиане.

— Вы не находите, что этот разговор лишен всякого смысла? — скривившись, спросил Броун. — Не знаю, с чего это вы вдруг вздумали проехаться тут на белом коне, словно романтический рыцарь без страха и упрека. А мы, знаете ли, решаем реальные проблемы. Возьмите хоть это дело с Литвиненко. Оно откинуло нас на несколько лет назад! Наши отношения с русскими резко испортились. Между прочим, сейчас в Британии действующих русских шпионов не меньше, чем во время холодной войны. Я пришел сюда, надеясь удостовериться, что ради блага отечества вы при расследовании смерти Лоуренса Сильберта постараетесь не допустить оплошностей, которые могли бы подпортить имидж правительства и разведки. Я надеялся, что это дело окажется для вас простым и легким, и вы, быстренько с ним расплевавшись, сможете с чистой совестью вернуться в Челси, к своей очаровательной юной подруге.

— Насколько я помню, — ответил Бэнкс, чувствуя, как по спине бегут мурашки, — Луговой отрицал свою причастность к смерти Литвиненко. По-моему, русские заявили, что его убийство — дело рук нашей разведки. Разве нет?

— Вот не думал, что вы любитель теорий заговора, — хохотнул Броун.

— Просто ходят такие слухи, — ответил Бэнкс.

— Надеюсь, вы понимаете, что это предположение столь же абсурдно, сколь и мысль о причастности разведки к смерти принцессы Дианы, — заметил Броун. — Не говоря уж о том, что это попросту наивно. Как заявил под присягой сэр Ричард Дирлав, разведка Британии никогда не имела никакого отношения к заказным убийствам. Разумеется, русские с этим не согласились и тут же выдвинули нам встречные обвинения. Они всегда так делают. А на самом деле Андрей Луговой оставил за собой жирнющий, сияющий в темноте след полония двести десять, который и привел к нему полицию.