– Выпьешь чашечку кофе? У нас есть самые разные сорта.

* * *

«Чтоб ты сдох, сукин сын!» Это послание, написанное аэрозольной краской на тротуаре напротив моего дома, я прочел, когда вышел с Тарой на утреннюю прогулку. Оно появилось сегодня ночью и преследовало совершенно определенную цель. А именно: вывести меня из равновесия в первый же день суда присяжных.

Как ни странно, оно не произвело на меня глубокого впечатления. Возможно, потому, что автор трусливо прятался под покровом ночи. В любом случае оно было далеко не самым зловещим из тех посланий, которые мне доводилось получать за последние несколько недель. Примерно двенадцать раз мне угрожали смертью, и по меньшей мере сто раз я получил признания в лютой ненависти. С каждым разом я реагировал на них все спокойнее, хотя ярость в отношении меня все усиливалась и угрозы крепчали. Кевин и Лори в один голос твердили, что мне надо нанять Маркуса в качестве телохранителя, однако я заматывал этот вопрос. Сам не знаю почему. В конце концов, это мое личное дело.

Утренняя газета опубликовала признание Винса в том, что Дэниел приходится ему сыном. Заметка была написана умно, деликатно и трогательно. По идее, эта новость не должна была восстановить против него общественное мнение. Ну, разве что возмущенные голоса будут звучать немного громче.

Дорога до здания суда не предвещала ничего хорошего. Казалось, буквально каждый житель Нью-Джерси решил либо лично принять участие в пикете, либо полюбоваться на пикетчиков. Правда, участники демонстрации вели себя вполне мирно, должно быть, потому, что в их рядах не было никаких разногласий. Каждый считал Дэниела убийцей и был убежден в том, что смертный приговор – единственно приемлемое решение.

Возле здания суда мне удалось припарковаться исключительно благодаря пропуску на служебную автостоянку. Для стороны защиты было выделено лишь два парковочных места, и поэтому Лори привез на своей машине Кевин.

Первым делом предстояло сформировать коллегию присяжных. Я видел своими глазами, как при входе в здание суда многие из потенциальных присяжных побросали плакаты с призывами вынести Дэниелу смертный приговор. Через несколько минут все собрались и расселись по своим местам. Ввели Дэниела, и испытания начались.

Каждый из ста восьми опрошенных кандидатов в присяжные подтвердил, что знаком с делом, которое будет рассматриваться, но только девяносто девять признались, что чувствуют себя готовыми судить беспристрастно. Это была моя задача – с помощью осторожных вопросов выяснить их намерения и оценить жизненный опыт, чтобы выбрать тех, кто сможет сказать правду.

Такер, со своей стороны, преследовал прямо противоположную цель. Поскольку речь шла о смертном приговоре, он хотел быть абсолютно уверен в том, что в числе присяжных не окажется ни одного несогласного с генеральной линией. Должно быть, Такер был склонен рассматривать пожизненное заключение как личный провал, смертельную инъекцию – как весьма скромную победу, а пытки и последующее публичное обезглавливание – как триумф.

Если учесть все эти обстоятельства, то состав присяжных получился не самым плохим. Кевин даже решил, что теперь мы точно победим, и Дэниел вполне разделял его энтузиазм. Несмотря на то, что Дэниел ежедневно просматривал газеты и я регулярно информировал его о наших шансах, похоже, он не отдавал себе отчета в том, что эти шансы очень сомнительные.

В последние дни наша команда работала по четырнадцать часов в сутки, тщательно готовясь к предстоящему суду. Однако вечером, накануне заседания, я, следуя своей давней примете, даже не думал о работе.

Обычно вечер перед решительной схваткой я проводил исключительно в обществе Тары, но к нам присоединилась еще и Лори. Я попросил ее не говорить ни слова о предстоящем суде, и она с радостью согласилась. Необходимо дать себе передышку и внутренне подготовиться к предстоящему испытанию.

Лори приготовила обед, а потом предложила посидеть в гостиной и перекинуться в карты. Думаю, она сделала это специально, чтобы поднять мою самооценку и заставить поверить в успех, ведь сама она была никудышным игроком. Лори признавалась, что когда берет дополнительные карты, то понятия не имеет, нужны они ей или нет, а по-моему, она просто выбирала красивые картинки. Я же, со своей стороны, всегда был выдающимся игроком, помнил каждую карту, которая находилась в игре, и никогда не делал необдуманных ходов.

Мы сыграли пять партий, и Лори выиграла всего лишь четыре раза.

Повысив таким образом свою самооценку, я взял Тару, и мы пошли гулять. Именно во время прогулки я мог себе позволить немного подумать о работе и сконцентрироваться на формулировке собственных доводов. А главное, я должен был настроиться на победу.

В фильме «Голубь», где Кевин Кляйн играет президента, есть одна сцена, которая мне очень нравится. Президент спорит с конгрессом и в самый рискованный и ответственный момент вдруг замечает, что его помощник впал в уныние. Тогда президент делает паузу и призывает помощника почувствовать наслаждение этого мига. Вот чего я должен добиться, чтобы выиграть суд! Надо настроиться на то, что суд – это игра. А выигрывает только тот, кто спокоен, раскован и получает от этой игры удовольствие.

На обратном пути нас обогнал автомобиль. Внезапно я увидел, как из окна машины вылетела бутылка из-под виски и, просвистев буквально в нескольких сантиметрах от Тариной морды, упала на тротуар. Послышался звон стекла.

– Ты проиграешь, ублюдок! – выкрикнул какой-то идиот с пассажирского сидения, и машина с ревом умчалась прочь.

Я наклонился и погладил Тару, стараясь убедиться, что ее не порезало осколками. Кажется, все обошлось, но собака дрожала всем телом. Как, впрочем, и я.

Похоже, не видать мне сегодня удачи.

* * *

– Всего лишь несколько недель назад мы все были охвачены ужасом, – именно так Такер начал свою речь, открывая прения в суде. – Мы все жили в предчувствии беды, ведь несколько наших сограждан были жестоко изуродованы и убиты. Мы боялись за наших жен, мы боялись за наших матерей, мы боялись за наших дочерей. Потому что среди нас завелось чудовище, которое устроило охоту на женщин. На ни в чем не повинных женщин, которые могли бы жить долго и счастливо, но в один миг у них отняли право на жизнь.

Такер умел прекрасно играть на струнах человеческой души, особенно если учесть, что уже в течение нескольких месяцев эти люди находились в состоянии транса. Он старался выстроить в умах присяжных такую конструкцию, согласно которой не счесть Дэниела виновным означало подвергнуть опасности своих родных и близких.

– Полиция проделала громадную работу по расследованию этих преступлений. Полицейские опираются не на умозрительные теории и шаткие предположения – им удалось найти и обобщить факты. Вещи, принадлежавшие убитым женщинам, были обнаружены у Дэниела Куммингза, что абсолютно неоспоримо доказывает его виновность. Как гражданин нашего общества я горжусь нашей полицией. По сравнению с тем, что сделали эти люди, моя задача проста. Я всего лишь должен изложить вам факты, чтобы вы могли вынести свое решение.