– А как же служащие с телеграфной станции? – резонно поинтересовалась Эвани. – Уж они-то по содержанию вполне поймут, что автор письма – вовсе не из прислуги.

– Я постараюсь составить письмо так, чтобы понять это было нельзя, – улыбнулась я. – А мистер Норманн сумеет сделать верные выводы, уж поверьте.

– Разумно, – согласилась она. – Что ж, если вы планируете отправить телеграмму сегодня, вам следует поторопиться, леди Виржиния. Телеграф закрывается в шесть часов, а мне еще нужно будет добраться до него. Это на железнодорожной станции, верно?

– Совершенно верно. Я уже позаботилась о том, чтобы вам выделили лошадь из конюшни леди Абигейл, – кивнула я, села за стол и оглянулась в поисках письменного прибора. Таковой обнаружился сразу, а вот бумагу пришлось доставать из моих вещей.

– И как же герцогиня согласилась на это?

– Очень просто, Эвани. Я сказала, что врач прописал вам конные прогулки, а перед этим похвалила вас как редкого и ценного мастера, которым я очень дорожу – якобы никто больше не может справиться с моими волосами. Как могла отказать леди Абигейл в такой маленькой просьбе, если на кону стояла моя прическа?

Чернила были густоваты, перьевая ручка тоже не слишком привычно лежала в руке. Но спустя всего четверть часа – вот он, навык деловой переписки, – я уже передавала Эвани следующий шедевр недоговоренностей в эпистолярном жанре:

Мисс Тайлер без лишних приключений добралась до телеграфа и отправила послание Эллису. Вечер прошел сумбурно и тягостно – грозовые тучи обложили Дэлингридж, и к ночи у меня разыгралась нешуточная мигрень. Я отговорилась нездоровьем и к ужину спускаться не стала, попросив вместо этого Магду приготовить мятного чая по чжанскому рецепту.

За три часа до полуночи я и думать уже забыла об отправленном письме. Каково же было мое удивление, когда с железнодорожного вокзала в замок прибыл посыльный с «чрезвычайно срочной» телеграммой на мое имя, отмеченной значком Управления спокойствия. Неужели Норманн воспользовался служебным положением для того, чтобы связаться со мною?

Послание было весьма лаконичным.

Пока я в растерянности снова и снова перечитывала эту короткую телеграмму, мне вспоминалось, как порой жеманно бросал мой дядя, сэр Клэр Черри: «И хочется наглеца на дуэль вызвать, а подумаешь – и вроде бы выходит, что не за что».

– Что такое, леди Виржиния? У вас такое престранное выражение лица, – дипломатично поинтересовалась Эвани. Настроение у нее было отменное – похоже, что конная прогулка пришлась ей по душе. – Дурные новости?

– Нет, скорее, хорошие, но уж больно неожиданные, – улыбнулась я и, сложив телеграмму, убрала ее в свою настольную книгу, в потайное отделение между двумя слоями толстой обложки. Еще не хватало, чтоб чересчур любопытные слуги увидели нечто для них не предназначенное. – Однако время позднее, а чувствую я себя нынче неважно, поэтому обсуждения мы оставим на утро. А сейчас я собираюсь отходить ко сну. Магда, вода для купания готова?

– Да, да, да, леди Виржиния, – прощебетала она. – Уже давно. Розовое масло я подогрела. Как вы любите, да? Помочь-то вам надо али сами управитесь?

– Сама, не беспокойся, Магда. И вы, Эвани, ступайте в свою комнату. Я позову, если понадобится, дверь между спальнями не запирается.

Мисс Тайлер покачала головой:

– Странновато здесь все устроено, леди Виржиния, не находите? Помещения сообщаются между собой, причем дверь спрятана за картиной; стены по два метра толщиной; сам замок древний… Готова спорить, что здесь есть даже тайные ходы, да хотя бы и в этой комнате. Может, действительно побыть с вами?

– Не стоит, – решительно отказалась я. – Не в первый раз гощу у леди Абигейл, и до сих пор меня в комнате никто не тревожил. Вряд ли что-то случится и на сей раз…

Я ошиблась. Точнее, я совершенно забыла об уговоре с близнецами – и потому ошиблась.

Горячая вода разнеживала. Ванна в гостевых апартаментах стояла массивная, медная, сделанная под старину – ноги в ней не вытянешь. Сушеные розовые лепестки, распрямившиеся от влаги, плавали по поверхности. Рай, а не земная обитель…

Из сонного состояния меня вывел настойчивый стук в окно спальни. Звук этот прокатился дробно по нервам: гостевые покои располагались на высоте почти шести человеческих ростов. Он выдернул меня из блаженной дремы – я вскочила на ноги, расплескивая воду. Розовые лепестки налипли на мокрую кожу. На счет «раз» – растерлась полотенцем, на «два» – накинула сорочку, а затем пеньюар, укуталась сверху в шаль и только после этого вышла в основную комнату, держа в подрагивающей руке свечу.

В окно снова постучали.

Надо сказать, что леди Абигейл была старомодна во всем. Окна даже в жилых помещениях по-прежнему оставались узкими и закрывались изнутри и снаружи на двойные ставни. А зимой еще и завешивались одеялом, чтоб не мешали сквозняки. Сейчас же, по теплому весеннему времени, заперты были только внутренние ставни, причем на одну щеколду.

Я осторожно коснулась задвижки, пытаясь сквозь щели разглядеть того, кто дожидался меня за окном, на умопомрачительной высоте, а увесистый подсвечник на всякий случай перехватила поудобнее, чтоб если ударить – так ударить. И тут, когда нервы мои были на пределе, раздался сердитый, но, безусловно, узнаваемый шепот Кристиана:

– Гинни, да открывай же уже, чтоб тебя бесы по преисподней в тазу покатали! Мы с Дэнни сейчас околеем тут на ветру!

Резко выдохнув сквозь зубы – ну, маленькие паршивцы, еще получите у меня, я решительно дернула задвижку.