– Оплата как суточная, так и сдельная, по мере выполнения общей задачи, – пояснила Зийла. – За голову наемника из «небесных повязок» – сто квач, за его долговременный вывод из строя – семьдесят квач. За киафу плата выдается в бырах, чтобы суммы были такими же, а то простые воины запутаются. Если не знаете, за один быр дают почти сто квачей.

– Постойте-ка, – насторожился Зак. Когда разговор шел о деньгах, равных американцу в сообразительности не было. – Выходит, профессионал из «небесных повязок» стоит в сто раз меньше, чем задрипанный киафу? Как так может быть?

Мне тоже стало обидно, что какие-то дикие гоблины ценят мою жизнь в дешевых квачах.

– Очень просто. Наша цель – изгнать киафу с исконных земель таха. Ну и при чем тут эльфийские наемники? К тому же мы не хотим ссориться с нашими сильными соседями. Иначе они не дадут нам денег и оружия, когда мы прогоним киафу из Даггоша. После революции мы поделим все богатства, награбленные киафу, между собой, а остальное раздадим нашим соплеменникам. А главное, выловим и съедим самую главную хухум из аквариума верховного вождя киафу и весь ее «священный» выводок.

– Вон оно что. Да, слаб я в международной политике… – промямлил Зак.

– Вот и не лезь в нее, солдат. Еще вопросы есть?

– Про жезл, – напомнил я.

– Забудь о нем. Не знаю, где ты украл эту штуку, но «глаз дракона» – настоящее оружие для диверсантов. Ее возьмет себе сотник Рож или даже тысячник Боксугр.

– Что значит «украл»? Говорю же, я сержант Эльфийского легиона, хоть и в бегах! К тому же ты сказала сотнику, что жезл останется у нас!

– Ничего подобного я не говорила. И вообще, хватит препираться! С таким выдающимся оружием должен работать офицер. Ты понял, солдат?

– Понял, конечно. Что ж не понять, – вздохнул я. Однако жезл было жалко.

Хоть мы с Заком и поступили в наемники таха, приблизиться к Черному Шаману почему-то все еще не удалось. Или хороший план дал сбой, или план оказался совсем не хорошим. Предполагать второе не хотелось, поэтому я на всякий случай поинтересовался:

– А можем мы увидеть Черного Шамана? Мы так много слышали об этом великом вожде, что горим желанием лично принести ему присягу.

– Конечно, – благоговейно улыбнулась Зийла. – Перед выступлением в поход Хуру-Гезонс напутствует своих воинов. – Она на мгновение закатила глаза, словно представила себе божество, затем вернулась на землю и посмотрела на часы. – Наср, мне еще надо составить отчет о разгромленной пещере!.. Солдаты! Кто умеет грамотно писать по-эльфийски и управлять бронированной эльфийской черепахой?

Зак встрепенулся, но под моим тяжелым взглядом сник и подавленно промолчал. Никакой агуххец, пусть даже самый образованный, не мог быть таким блестящим интеллектуалом. Пришлось мне, как бывшему сержанту Эльфийского легиона, признаваться, что я владею всеми этими навыками.

– Вперед, Федор Стволлут! – приказала Зийла. – А ты, Зак Маггут, подойди к казначею и получи суточные. Можешь тратить их по своему усмотрению.

– Правда, что ли? – обрадовался орк. – И много дадут?

– Десять метикалов.

– Вау! В столице за эти деньги можно снять пару телочек, да еще и на выпивку останется! – воскликнул орк. Гоблинша взглянула на него с подозрением, и Зак быстро добавил: – В столице Агухха, я хотел сказать.

– Мне тоже хочется метикалов, – насупился я.

– Ты получишь их, когда мы вернемся с задания сотника Рожа. Кстати, Зак, для начала обратись к десятнику Цаво за новой формой и портянками, пока он еще не ушел.

Но Зак только хмыкнул в ответ. Метикалы явно манили его куда сильнее портянок, пусть даже новеньких.

* * *

Люсьен наблюдал за Стволовым и Маггутом издалека. Даже прежде, функционируя в ограниченном из-за повреждений режиме, он мог держать их в поле надзора за сотню метров. Сейчас же, слившись с содержимым артефакта, гомункулус был способен чувствовать, что происходит с соратниками, за добрый километр. Этому не мешали никакие преграды. Люсьен попросту знал, где находятся воины, чем занимаются и что говорят. Так, словно находился с ними бок о бок. Проанализировав ситуацию, Люсьен пришел к выводу, что гоблин в набедренной повязке вышел из комнаты диверсантов не случайно. И совсем не случайно у него оказался в руках столь полезный предмет – скорей всего, новейший ЗИП-комплект для ремонта боевых гомункулусов. Соратники передали его Люсьену! Как всегда, не напрямую, неявно – видимо, таков теперь был стиль их работы.

Проникшись уважением к высочайшему профессионализму диверсантов, Люсьен постановил, что отныне будет принимать любые их действия как должное. Даже те, которые кажутся на первый взгляд ошибочными. Поэтому он не стал вмешиваться, когда Стволова и Маггута арестовали вооруженные люди. Просто пошел следом.

Он знал: когда ему настанет пора действовать, соратники подадут знак. Главное, не пропустить этот знак и оправдать доверие командира.

* * *

В распоряжении штаба ОАТ имелось две черепахи – полуоткрытая, какие в войсках «небесных повязок» исполняют роль джипов, и устрашающая, похожая на раздавленного жука. Она была почему-то белого цвета, подпорченного местной грязью. Крошечная тупая головка черепахи едва выставлялась из-под лобовой брони. Я обошел ее со всех сторон и понял, что это легко бронированный эльфийский «штабной» транспортер. На боку даже сохранился силуэт единорога, который не успели замазать. Вместо башенки для мощного боевого посоха торчала плоская нашлепка, вкруговую опоясанная бойницами. Сейчас отверстия были закрыты прозрачными роговыми пластинами.

– Откуда это у вас? – пораженный, спросил я у гоблина, засыпавшего в лоток сухой корм.

– А, это трофей, – гордо ответил щуплый гоблин. – Зийла на днях из Ксакбурра пригнала.

– Что, сама так и пригнала?

– Нет, конечно, она же десятник. И у нее погонщицких прав нет. Один парень за погонщика был, Квакваса зовут. Но он плохо рулит, правил же не знает совсем.

Тут из штаба появилась Зийла и взглядом приказала мне забираться в бронечерепаху. Я поднял голову к небу.

– Не поздно ли отправляться в путь? Скоро стемнеет.

– Ничего, – хмыкнула девушка и ловко забралась на панцирь. – Приказ должен быть выполнен любой ценой.

Я забрался на место погонщика и уселся на теплый шейный бугор черепахи, а Зийла осталась стоять, высовываясь из люка. Тугое бедро гоблинши то и дело касалось моего плеча.

– Вперед! И направо! – скомандовала она, и я надавил на педаль.

Хорошо вживленные рычаги плавно перемещались, черепаха слушалась управления, словно ручная. Тем не менее я злорадно снес небольшой придорожный ананас, по глупости вскочивший у нас на пути. «Это тебе не колено диверсанта!» – подумал я мстительно.

Я вывел зверюгу на дорогу между домами и свернул в сторону леса, подступавшего к поселку с восточной стороны. Пыль заклубилась под неутомимо движущимися лапами черепахи, легкие зашумели ровно, без перебоев. Ход был ровный, почти без качки. Вся живность, что возникала на пути бронированного монстра, торопилась укрыться в подворотнях.