а начал возиться с этим проектом? О чем и задал сразу вопрос:

— Ра, ты вообще этой ночью спал?

— А? Ааа, не совсем. Уснуть чего-то не мог, вот и занялся полезным делом. И тут меня осенило! Вот, смотри, — в выложенном узнавался контур нашего движителя, который, впрочем, до сих пор не работал. — У нас ведь главная проблема в том, что мой огонь и твой холод попросту несовместимы, чтобы мы не делали. Это ведь вообще магистерский уровень. Ну так их и не надо совмещать. Сделаем два параллельных контура, один ледяной, а другой огненный. И изоляцию положим.

— А…

— Знаю, получается громоздко. — Ра вздохнул. — И прожорливо. На любое судно не поставишь, да и вообще много их не будет. Но давай попробуем отработать, а потом посмотрим, как улучшить. У меня еще идея есть — в качестве прокладки магию ветра добавить. Конечно, ею мы совсем паршиво владеем, но ведь владеем же!

Испытания прототипа показали, что движитель у нас теперь есть! Вот только на него уходила масса серебряной проволоки — бронза, к сожалению, была ненадежна — и некоторое количество драгоценных камней как резервных накопителей. Дорого! В общем, на каждое судно точно не поставить, да вообще, пока о том, что было в нашем мире, приходилось только мечтать — движитель был еще и не очень быстрым. Хотя все равно лучше, чем зависеть от гребцов, слегка себе еще и ветром помогая.

Глава 19

Мировая политика и международные отношения.

Узнали мы, что происходило под Киевом, только когда войско вернулось из похода. Ну, как сказать, вернулось? Просто по дороге части войска отправлялись к себе домой. Правда, руяне, лютичи и бодричи так и дошли до Чистого, там и собрались князья и воеводы на совет. Всё же арабская угроза показалась значительной, куда более значительной, чем даже хазарская. Собственно если арабы сомнут хазар — они и до нас доберутся, а с их непримиримостью воевать нам придётся очень долго. Тогда уж лучше воевать, чем дальше — тем лучше. В мире жить, конечно, лучше, но молодая мусульманская религия с её стремлением к экспансии мира как-то не предполагает.

С другой стороны постоянно содержать немалое войско весьма накладно. А потому надо придумать что-то, что устранит арабскую проблему если не навсегда, то хотя бы очень надолго. Вопрос, конечно, сложный, но, тем не менее, придумать можно.

— Что делать будем, братья-князи? — арабы — противник серьёзный, просто так их от завоеваний не отвадить.

— А что если нурманнов на них натравить? Они пограбить горазды, но и повоевать не дураки. А в войне с маврами и славы снискать можно и награбить немало. Халиф богат, очень богат. — Мстивой не в первый раз уже постарался, чтобы воевал за наши интересы кто-то другой. Нахватался у ромеев наверняка.

— Одни нурманны халифа с пути не свернут, тут удар посильнее нужен. — Не хотелось мне этого говорить, но приходится. — Он слишком силен. Однако же если гебры[74] восстанут, а мы им поможем, то, глядишь, и отбросим арабов подальше. А если договориться ещё с императором ромеев о помощи, то можно и загнать их, откуда пришли. У ромеев, понятно, свои интересы, да безопасности империи халифат угрожает сильно. Могут и согласиться, нужен только переговорщик толковый, ну и показать свою силу. Силу византийцы уважают, боятся, правда, но уважают. Да ещё, мыслю я, что надо показать им, что наши интересы устремлены не в их сторону, а совсем в другую. Вот хоть бы в сторону тех гор, что на восход от нас, там вполне могут быть подходящие нам минералы, надо только поискать.

— Людей маловато у нас ещё, да наученных рудознатцев совсем немного. Надо искать таких умельцев да к себе переманивать. Хоть в империи ромейской, хоть у франков. Вот говорят в королевствах гишпанских таких немало и у халифа, кстати, тоже.

— Повоевать халифа, да за его счёт же ещё поднять наши производства? Тоже идея интересная. На то ещё нурманн наших нацелим. Всё равно сбывать награбленное к нам повезут. Так пусть заодно и мастеров к нам везут. Мы для тех мастеров отдельный посёлок построим, а там глядишь — приживутся и учеников себе уже из наших возьмут. Ну или поставить условие освобождения, чтобы с полдюжины учеников выучил, а там гуляй куда хочешь. Всё равно лучших условий, чем у нас, не найти.

— Нурманн-то можно озадачить, невелик труд. А вот делить шкуру неубитого медведя как-то рано. — Мстивой усмехнулся, — лучше подумать, как всё, что мы сейчас напридумывали, выполнить. — На совещание князей он был допущен исключительно по причине немалого жизненного и военного опыта.

— К гебрам, наверное, надо нашего огневика послать. С сопровождением, конечно, они же огню поклоняются, значит, его послушают. Заодно еще и поможет хазарам в войне с арабами. А сам каганат прижмём с помощью гебров, впрочем, за помощь в войне им можно любой договор навязать. Багатур трона лишаться не хочет ни в каком случае. А на его власть, насколько я знаю, уже шад покушается, того и гляди станет ритуальной фигурой. Если кагану помочь, он, глядишь, благодарен будет и нам с того какая польза выйдет. — Словен высказал то, что хотел сказать я, но несколько раньше.

— Поддерживаю. Нам каган, обязанный властью и может даже жизнью, никак не помешает, — обозначил свою позицию я.

— А вот насчёт послать Рарога к гебрам — это, во-первых, надо у самого Ра спросить, он что-то молчит, кстати, а во-вторых, что-то мне кажется, он там таких дров наломать может, что нам это потом ещё долго аукаться будет. Особенно если он восстановит персидскую державу и сам там править начнёт. Уж поверьте, я его дольше всех тут знаю. Гебры же его за бога примут, там любое его слово за откровение сойдёт. Вы что, ещё одну мировую религию создать хотите? — я не зря всё это высказал, Рарог, если его не ограничивать, вполне способен ещё и не то провернуть.

— А что я? Если честной народ попросит, так и поеду! — подал голос Рарог. — Производство у меня налажено, а там может чего интересного узнаю. Про религии тоже, ведь большая часть мировых религий именно оттуда и вышла, кроме разве что мусульманства, но и то что-то мне кажется, что некоторая часть их философии и представлений в основе что христианства, что мусульманства заложены.

— Вполне допускаю. Но вот нам их религии ни к чему! — голос Словена, да и прочих князей союзных был твёрд. — У нас своё представление о