Северная Африка, Малая Азия, Испания, Галлия, Македония, Далмация, Фракия, Греция, Сирия, Кападокия, Киликия.

Дух захватывает! Неужели это все мое? Почувствовав чье-то присутствие, я поднимаю голову.

Октавиан! Мерзкий, высокомерный гаденыш!

– Размечталась!

Его красивые тонкие губы трогает презрительная улыбка.

– Это все мое! – говорит он нагло и вызывающе.

Я вспыхиваю словно факел. Кричу изо всех сил.

– Мое! Мое! Только посмей тронуть!

– А какое ты имеешь отношение к империи? Ты ее создавала? – кричит он мне в ответ.

– У меня есть сын Цезаря! Сын!

– Потаскуха! Я убью твоего выродка!

Все темнеет, мир переворачивается и тонет во мраке. Сын – мои надежды и мои мечты. Без него – я ничто.

Я бросаюсь на Октавиана с кинжалом в руке. Между нами завязывается борьба, но я сильней, потому что во мне больше ярости и ненависти. Я бью кинжалом в его грудь. Еще! Еще раз! Я тяжело дышу. Я вся перемазана кровью.

Есть древнее поверье: если съесть сердце врага, то его сила и удача перейдут тебе. У Октавиана много сил. Я чую это. Вырвав сердце из груди, я поедаю его. Кровь стекает по моему подбородку, капает на мертвое тело Октавиана.

15

Девять месяцев длилась разлука Цезаря и Клеопатры. Тяжелая, унылая разлука, которую царица с трудом перенесла. Олимпа, которому кое-что удалось узнать о здоровье Цезаря, сообщил, что припадки падучей у него участились. Клеопатра забеспокоилась: впервые она отчетливо поняла, что может навсегда потерять любимого.

И что тогда? Как продолжать жить дальше? Царица отгоняла от себя мрачные мысли. Должны же однажды боги над ней сжалиться?

Победа в Испании стала последней победой Цезаря. Сенат щедро одарил полководца – разрешил появляться на всех пирах в одежде триумфатора и носить на голове лавровый венок. Также было принято решение о строительстве на Палатине дома для Цезаря за государственный счет и повсюду воздвигнуть его статуи. Одну из них, из слоновой кости, вместе с изваяниями богов выносили на особых носилках в дни игр и торжественных процессий.

Сенат провозгласил Цезаря диктатором на десять лет, присвоив ему титулы императора, отца отечества и освободителя. Его персона была объявлена неприкосновенной, одновременно ему была передана цензорская власть, дававшая право контролировать частную жизнь граждан.

Над Цезарем пролился золотой дождь. Однако огромный успех не вскружил ему голову, не сотворил из него небожителя, потерявшего связь со всем человеческим. Напротив, Цезарь стал еще скромнее и проще, еще с большим увлечением отдавался государственным делам и воплощал в жизнь многочисленные планы: построил грандиозный храм Марса, новый театр; тогда же была упорядочена налоговая система, ужесточены наказания за убийство римского гражданина, приняты законы против роскоши, велась разработка общего свода законов. Цезарю нравилось привносить нечто совершенно новое в существующий традиционный уклад и следить за тем, как новые обычаи и традиции постепенно приживаются, прорастают в сердцах римлян, улучшая их жизнь и нравы.

Именно тогда Цезарь поделился своими планами с Клеопатрой. Он задумал и разработал грандиозный поход на Восток, первый после смерти Александра Македонского. Предполагалось сначала захватить Дакию, затем двинуться на Евфрат против Парфии. После этого Цезарь объявлял себя императором гигантского государства, распростиравшегося от Атлантического океана до Индийского. Эта предполагаемая империя превосходила империю Александра Македонского! Столицей, конечно же, станет Александрия. А его женой и императрицей – Клеопатра, наследница древней династии! Их сын Цезарион будет объявлен законным наследником этой величайшей империи Востока и Запада!

– Женой?.. – еле слышно прошептала Клеопатра.

– Конечно! А как же иначе? – возмутился Цезарь ее неверию. – Я уже приказал Гаю Цинну подготовить закон, позволяющий мне взять тебя в жены, моя чужеземная царица.

Он поцеловал Клеопатру.

– Скоро этот закон будет вынесен на рассмотрение сената, – лукаво добавил он.

Во все глаза царица смотрела на Цезаря и не верила, боялась верить услышанному.

– Все, что ты сказал, правда?

– Безусловно! Я все это решил, когда повстречал тебя, хоть и раньше об этом задумывался.

Цезарь грустно улыбнулся. Сев в кресло, он посадил Клеопатру к себе на колени.

– Знаешь, когда мне было восемнадцать лет, я скрывался от Суллы, каждую ночь меняя убежище. Потом я заболел, у меня началась лихорадка. За мной охотились наемные убийцы, а я тяжело болел, бредил, мне мерещились желтые пески, восточная царица и я сам с лавровым венком на голове. Надо было бежать, а сил не было. Меня поймали, но мне удалось подкупить Корнелия, начальника отряда. На всю жизнь я запомнил его имя. В тот момент, когда я, больной, с запавшими глазами убеждал Корнелия отпустить меня и тем самым нарушить приказ Суллы, смерть глядела мне прямо в лицо. Видимо, что-то было во мне такое, раз она отступила. С тех пор Фортуна следует за мной по пятам. Я верю в судьбу, удачу. Знаю, что и этот план мне удастся осуществить. О, боги, боги, мог ли я мечтать тогда, в восемнадцать лет, что так высоко взлечу!

– Я верю в тебя, любимый, – тихо сказала Клеопатра. – Но что же было дальше?

– Когда?

– Ну, когда Корнелий отпустил тебя.

– А-а-а… Мать добилась для меня прощения. И мне пришлось встретиться с Суллой. Эта встреча была самой важной в моей жизни.

– Почему?

– Мы стояли друг против друга, смотря друг другу в глаза. Сулла хотел сломить меня, но я не отвел взгляда. Я выстоял. Это была моя первая серьезная победа. Да, самая первая.

– А что было потом?

– Потом… потом я отправился в добровольную ссылку, на Восток.

– Какая необыкновенная жизнь, – не скрывая своей зависти, проговорила Клеопатра.

– У тебя она тоже необычная. Трон не должен был тебе достаться, но вопреки всему ты стала царицей. Тебя свергли, но ты вновь взошла на престол. А теперь, если еще немного подождешь, станешь императрицей новой могущественной империи.

Клеопатра счастливо улыбнулась. Это были невероятные перспективы!

16

Грандиозные планы Цезаря не шли ни в какое сравнение с ее скромными мечтами. Она намеревалась объединить Рим и Египет, а Цезарь – Запад с Востоком! Весь мир будет у ее ног!

Клеопатра начала меняться. Она стала открыто выказывать свое презрение к римским матронам и патрициям. Царица попросила Цезаря включить в свою свиту двадцать самых влиятельных женщин Рима, и тот выполнил ее просьбу. Проявляя на людях уважение к своим подданным, она всячески издевалась над римлянками, доводя их до слез и отчаяния. Откровенно наслаждаясь своим триумфом, Клеопатра написала Аполлодору о планах Цезаря: хвасталась, что такого могущества еще не было ни у одного египетского царя.