Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дородная тетка быстро взвесила продукты.
– Четыреста десять, – назвала она сумму.
Васильков протянул четыреста рублей купюрами и принялся рыться в карманах в поисках мелочи. Нашлось еще шесть рублей с копейками.
Вздохнув, покраснел, намереваясь отказаться от хлеба, но продавщица внезапно подвинула к нему все три свертка.
– Забирай, служивый, потом занесешь. Следующий!
* * *
Возвращаясь в Управление, Александр вновь размышлял над перипетиями непростого уголовного дела. Первый допрос младшего Ершова прошел в его присутствии; он слышал все вопросы и ответы – от первого до последнего. Иван виртуозно провел дознание и, похоже, выведал у подследственного все, что тот знал.
Накануне войны Борис Евгеньевич окончил Московский полиграфический институт и с самого начала трудовой деятельности работал в типографии завода № 41 НКАП. Практически все, кто находился в штате оборонных предприятий, имели «бронь» – освобождение от военной службы. Было такое освобождение и у младшего Ершова.
Далее по ходу допроса выяснилось, что липовые документы – от ручного набора литер на верстаке до непосредственной печати и обрезки – он изготовлял лично без привлечения помощников. В это легко верилось. «Если в преступных деяниях можно обойтись без лишних свидетелей, то лучше все делать самому», – вероятно, так прокомментировал бы этот факт Иван.
Но он не комментировал. Он вообще не проявлял никаких эмоций, а только спрашивал, спрашивал и спрашивал, не давая руководителю типографии ни одной минуты на отдых и на приведение в порядок беспомощно метавшихся мыслей. Порой линия допроса делала замысловатый поворот и уходила далеко в сторону от основной темы. В такие моменты Александр понимал: Иван нарочно отвлекает и путает арестованного.
В конце длительной беседы выяснилось, что липовые документы продавались старшим Ершовым за большие деньги. Правда, куда и кому продавались, младший Ершов не знал.
– И это, вероятнее всего, тоже правда, – обмолвился Старцев, когда арестованного увели из «допросной». – Этот пацан – мелкий винтик в серьезном механизме. А скоро нам предстоит сразиться с настоящим противником.
* * *
На Петровке Василькова нагнал автомобиль с Егоровым, возвращавшимся после обыска на квартире Ершовых.
– Садись, Александр! – крикнул Егоров с переднего сиденья. – А я смотрю знакомая фигура со свертками. Ты откуда?
– В магазин бегал, на завтрак кое-что закупил.
– Это хорошо! А то живот скоро к спине прилипнет. Поехали…
До входа в Управление оставалось не более трехсот метров, но Васильков все же плюхнулся на заднее сиденье.
– Ты один? А где Ефим с Константином?
– Оставил на квартире Ершовых, пусть приглядывают за бабами, – объяснил Василий. – Нельзя, чтобы они сейчас предупредили сообщников.
– Думаешь, они в курсе?
– Кто знает? Но мы должны просчитывать все варианты наперед.
– Что по обыску?
– Глухо, – отмахнулся Егоров. – Все перевернули – ничего, что могло бы заинтересовать.
Автомобиль тормознул напротив каменных ступенек центрального входа. Егоров с Васильковым поднялись в подъезд, предъявили дежурному офицеру пропуска и направились в кабинет.
Олесь Бойко с Игнатом Горшеней изучали обнаруженные при обыске фальшивые документы. На одном рабочем столе в беспорядке лежали листы разного формата, на другом покоились несколько аккуратных стопок и пара страниц подробной описи.
– Допрос начался? – Васильков сложил свертки в «столовой».
– Минут пятнадцать назад.
– Тогда я пошел.
– Подожди, Саша, я с тобой, – догнал его Егоров.
Опоздание на допрос Василькова было заранее согласовано со Старцевым, поэтому когда он осторожно приоткрыл дверь в «допросную», товарищ оглянулся и кивнул, приглашая войти.
Александр с Василием неслышно просочились внутрь и встали у окна позади старшего Ершова. Иван вопросительно глянул на Егорова.
«Ничего», – развел тот руками.
* * *
– …Я повторяю, гражданин следователь, фамилий этих людей мне никто и никогда не называл. Двоих я знал по именам и то не уверен, что они настоящие. Третьего вообще называли «Боцманом». Может, профессия у него морская была. Может, просто кличка.
– Говорите, всего их было трое?
– Трое. Но на встречи со мной всегда приходили два человека.
– Значит, того, который вам показался главным, звали…
– Казимир, – уверенно ответил Ершов.
– Попытайтесь описать его внешность. Только поточнее. Для нас важна каждая деталь, даже самая мелкая. И помните: чем значительнее окажется ваша помощь следствию, тем меньше шанс получить высшую меру.
Замечание подействовало. Инженер-технолог принялся с такой поспешностью и точностью описывать троих бандитов, что бедный писарь в углу «допросной» едва успевал записывать.
* * *
Допрос завершился часа через два. Старцев забрал у писаря протокол, инженер Ершов безропотно поставил на нем свою подпись, после чего охрана увела задержанного в камеру.
Иван вместе с Васильковым и Егоровым вернулись в кабинет. Пора, наконец, и позавтракать.
К трем часам дня в кабинете была в сборе вся группа, за исключением Баранца и Кима. Их сменили в квартире Ершовых сотрудники НКВД, оперативники с минуты на минуту должны были подъехать в Управление.
Все сгрудились вокруг «столовой». Готовый чай разлили по кружкам, нарезали свежий хлеб и колбасу. Соорудив бутерброды, начали с аппетитом есть.
– Вот сейчас перекусим, и еще сильнее захочется спать, – со знанием дела заявил Егоров.
– Предлагаешь вообще не есть? – в шутку спросил Старцев.
Внезапно в кабинет пожаловал комиссар Урусов.
Отложив провизию, муровцы вытянулись в струнку.
– Иван Харитонович, как продвигается следствие? – поинтересовалось начальство.
Старцев прислонил к стенке трость, взял со своего стола папку с уголовным делом и доложил:
– Прошедшей ночью арестованы инженер-технолог Ершов Евгений Пантелеевич и его сын – Борис Евгеньевич. Заведуя типографией, сын тайно изготовлял фальшивые бланки различных документов, а отец за приличное вознаграждение снабжал ими банду.
– Ту банду, которая осуществила вооруженный налет на трофейный поезд? – придирчиво поинтересовался комиссар.
– Мы практически уверены в этом.
– Готов выслушать ваши доводы.
– У нас имелись словесные портреты некоторых бандитов, принимавших участие в налете на поезд. Старший Ершов встречался с тремя членами банды, всех троих он подробно описал. К сожалению, внешность двух из них – «Матвея» и «Боцмана» – показаниями свидетелей налета на поезд не подтверждается.