Индия… Бекки не спала всю ночь, когда узнала об откомандировании Гая на три года в Индию. К тому же она, конечно, предпочла бы услышать эту новость, так жестоко ломавшую их будущее, от самого Гая, а не от Дафни. В прошлом Бекки безропотно мирилась с тем, что служба Гая в полку не позволяет им регулярно видеться, но с приближением его отъезда она возненавидела дежурства в карауле, ночные учения и больше всего воскресные маневры, в которых фузилеры должны были принимать участие.

Бекки боялась, что Гай охладеет к ней после того досадного визита в Ашхерст-холл, но, как ни странно, это даже прибавило ему страсти, и он постоянно повторял, что все сразу будет по-другому, стоит им только пожениться.

Но потом, без всякого предупреждения, месяцы стали пролетать, как недели, а недели, как дни, пока на них не надвинулся вдруг день 3 февраля 1920 года, обведенный пугающим кружочком на календаре у кровати Бекки.

— Давай устроим ужин в кафе «Ройял», где мы провели когда-то наш первый вечер.

— Нет, — сказала Бекки. — Я не хочу делить наш последний вечер с сотней незнакомых людей. — И, помолчав, добавила: — Если тебя не смущают мои кулинарные способности, то я бы устроила для тебя ужин на квартире. Там мы хоть сможем побыть наедине.

На лице Гая появилась улыбка.

Поскольку магазин функционировал успешно, Бекки перестала заходить в него каждый день, но не могла не заглянуть хотя бы в окно, когда проходила мимо. И сейчас была удивлена, что в восемь часов утра в понедельник Чарли не стоял, как обычно, за прилавком.

— Я здесь, — услышала она его голос и, обернувшись, увидела Чарли, сидящим на той же самой скамейке напротив магазина, где она нашла его в тот день, когда он вернулся в Лондон. Ей пришлось перейти улицу, чтобы присоединиться к нему.

— Что, уходишь в преждевременную отставку, даже не выплатив ссуды?

— Конечно, нет. Я работаю здесь.

— Работаешь? Объясни, мистер Трумпер, пожалуйста, как можно твое праздное времяпрепровождение на парковой скамейке в понедельник утром назвать работой?

— Еще Генри Форд учил нас, что «каждой минуте действий должен предшествовать час размышлений», — произнес Чарли, теперь уже с едва заметным акцентом. Бекки также не могла не заметить, как он произнес «Генри».

— И над чем же ты размышляешь в настоящий момент, следуя указаниям Форда?

— Вон над тем рядом магазинов напротив.

— Над всеми сразу? — Бекки посмотрела на лежавший перед ними квартал. — И к какому выводу пришел бы мистер Форд, окажись он на этой скамейке, скажите на милость?

— Что они представляют тридцать шесть различных способов добывания денег.

— Я никогда не считала их, но поверю тебе на слово.

— Но что еще ты видишь, когда смотришь через дорогу?

Бекки опять посмотрела на Челси-террас.

— Множество людей, снующих туда-сюда по мостовой, преимущественно дамы с зонтиками, няньки с колясками, иногда — ребенок со скакалкой или обручем. — Она помедлила. — А что видишь ты?

— Две вывески «Продается».

— Признаюсь, я не заметила их. — Она вновь бросила взгляд через дорогу.

— Это потому, что ты смотришь другими глазами, — пояснил Чарли. — Во-первых, это мясная лавка Кендрика. С ним все ясно, не так ли? Сердечный удар, доктор рекомендует как можно скорее отойти от дел, иначе тот долго не протянет.

— И, во-вторых, это мистер Рутерфорд, — сказала Бекки, заметив вторую вывеску «Продается».

— Торговец антиквариатом. О да, любезный Юлиан хочет продать свой магазин и присоединиться к своему другу в Нью-Йорке, где общество настроено более сочувственно к подобным наклонностям. — как тебе нравится это слово?

— Как ты узнал?..

— Информация, — заявил Чарли, дотрагиваясь до носа, — кровь в венах любого бизнеса.

— Еще один принцип Форда?

— Нет, Дафни Гаркорт-Браун, — признался Чарли.

Бекки улыбнулась.

— Так что же ты намерен делать с этой информацией?

— Я собираюсь заполучить оба этих магазина.

— А каким образом ты намерен сделать это?

— С помощью моей хитрости и твоего усердия.

— Ты это серьезно, Чарли Трумпер?

— Серьезнее не бывает. — Чарли посмотрел ей в глаза. — Чем, в конце концов, Челси-террас отличается от Уайтчапела?

— Всего лишь лишним ноликом, наверное, — предположила Бекки.

— Тогда давай уберем этот нолик, мисс Сэлмон, потому что настало время перестать тебе быть спящим партнером и начать выполнять свою часть сделки.

— Но у меня же экзамены. Как быть с ними?

— Использовать время, которое высвободится у тебя с отъездом твоего дружка в Индию.

— Он действительно завтра уезжает.

— Тогда я предоставлю тебе еще один день увольнения. Офицеры так называют выходной день? А завтра я хочу, чтобы ты опять пошла к Джону Д. Вуду и назначила встречу с тем прыщавым молодым служащим, как, кстати, его зовут?

— Палмер, — сказала Бекки.

— Да, Палмер, — продолжал Чарли. — Поручи ему обговорить от нашего имени цену на оба эти магазина и предупреди, что мы заинтересованы в приобретении всего, что может подвернуться на Челси-террас.

— Всего? — произнесла Бекки, начав делать пометки на обороте учебника.

— Да, и нам понадобятся наличные, чтобы оплатить покупку, поэтому обойди несколько банков и выясни, где самые выгодные условия. Не связывайся ни с кем, кто берет больше четырех процентов.

— Не больше четырех процентов, — повторила Бекки. Подняв глаза, она проговорила:

— Но ведь здесь тридцать шесть магазинов, Чарли?

— Я знаю, может потребоваться ужасно много времени.

В университетской библиотеке Бедфорда Бекки, стараясь отрешиться от замыслов Чарли стать вторым мистером Селфриджем, пыталась дописать статью о влиянии Бернини на скульптуру семнадцатого века. Но ее мысли постоянно возвращались от Бернини к Чарли, а от Чарли к Гаю. Не будучи способной справиться с современностью, она чувствовала, что с древностью дела у нее обстоят еще хуже. Поэтому ей пришлось отложить статью до лучших времен, когда появится возможность сосредоточиться на прошлом.

Во время обеденного перерыва, сидя на кирпичной балюстраде возле библиотеки, она грызла оранжевый пепин и продолжала думать. Покончив с яблоком, Бекки бросила огрызок в стоявшую неподалеку урну, собрала сумку и отправилась в Челси.

Свой обход Челси-террас она начала с лавки мясника, где выбрала баранью ножку и выразила свое сожаление миссис Кендрик по поводу болезни ее мужа. Когда она расплачивалась за покупку, бросилось в глаза, что продавцы, несмотря на вышколенность, почти не проявляют инициативы при обслуживании покупателей. Покупатели уносили с собой только то, за чем приходили. Чарли такого никогда бы не допустил. Затем она оказалась в очереди у Трумпера, и вскоре Чарли уже обслуживал ее.