Прощай, Таганрог, вернее, до свидания. Как это ни грустно, но я прощаюсь с Таганрогом до следующего лета, последний раз прохожу по Греческой улице, мимо домика Чайковского, миную Александровский дворец, где проездом на Кавказ в 1820 году останавливался молодой Пушкин и где в декабре 1825 года скончался Александр I, что породило поговорку «Александр всю жизнь в дороге, а умер в Таганроге» (в 15 минутах ходьбы от дворца на Банковской площади стоит бронзовая фигура императора). Я выхожу на бульвар, имеющий четыре названия: Исторический, Воронцовский, Комсомольский и Приморский. Больше всего ему подходит название Исторический, так как на нем установлена во весь рост бронзовая фигура Петра I, отлитая во Франции и морем доставленная в Таганрог в начале двадцатого века. Как грозный страж, всматривается славный шкипер в морскую даль – не посягает ли кто на священные границы России. Автор этого впечатляющего своей мощью и величием памятника основателю города – скульптор Марк Антокольский, а все хлопоты по его открытию в Таганроге взял на себя Антон Павлович Чехов. Моя прощальная прогулка по городу заканчивается у храма Святого Николая Чудотворца, построенного в XVIII веке на мысе Таган-Рог, где по преданию стояла палатка Петра I. Я застываю у входа в храм перед памятной доской из мрамора, на которой выбиты имена доблестных защитников Отечества, живших в Таганроге в разное время. Здесь и георгиевские кавалеры, и Герои Советского Союза: Адмирал Ушаков и матрос Голубец, маршал Гречко и пулеметчик Ломакин. Воистину никто не забыт и ничто не забыто.

Попрощавшись с Таганрогом, я сажусь на закате дня в поезд Адлер – Москва. Поезд трогается. Посматриваю с грустью в окно и вспоминаю чеховские строки из повести «Огни»: «Поезд шел по берегу. Море было гладко, и в него весело и спокойно гляделось бирюзовое небо, почти наполовину выкрашенное в нежный золотисто-багряный закат. Кое-где на нем чернели рыбацкие лодочки и плоты. Запах поля мешался с нежной сыростью, веявшей с моря. Поезд летел быстро».

2004 г.

На руинах Боспорского царства

Открываются тайны земли.

Отцвели города-государства —

Их печальному зову внемли!

Проникай вглубь веков, не робея,

И расслышишь на холмах крутых

Оживающей Пантикапеи

Гимн Эллады, клич скифов степных.

Нет, не боги, не львы – человеки

Покоряли пространство Земли.

На Олимп восходившие греки

В устье Дона торговлю вели.

Здесь два мира встречались без страха,

Торговали умно и хитро.

Принимал от Европы скиф-пахарь

Чашу дружбы в обмен на зерно.

Снаряжай не корабль, хоть байдарку.

По Донцу к Танаису спустись.

Древний город держал свою марку,

Вдаль времен ты смелее вглядись

И увидишь в сиреневой дымке

Караваны торговых судов,

И услышишь на греческом рынке

Рев верблюдов и стоны рабов.

И средь тлена и праха кладбища,

Хоть запрятано было хитро,

Вдруг сверкнет из руин городища,

Ослепляя твой взор, серебро.

На развалинах древнего царства

Открываются тайны земли.

Отцвели города-государства

Их печальному зову внемли.

2004 г.

Кто сказал, что Чехов не бывал в Мытищах?

В Чеховских рассказах адресов не ищут.

Ты вглядись попристальней в город свой, дружище.

И ответишь искренне: Чехов был в Мытищах!

Дом тот с мезонином и садов цветенье

У тебя развеют всякое сомненье.

И не надо ехать ни в какую Ялту,

Покидать Россию, ставить жизнь на карту.

Здесь тебя облает рыжая Каштанка,

Дама нежно взглянет, может, и дворянка.

Унтер Пришибеев выпучит глазища,

Кто сказал, что Чехов не бывал в Мытищах?!

2004 г.

Гоголь знал украинские ночи,

Прелесть подмосковных вечеров.

Путь от Рима до Москвы короче,

Если ждет в России теплый кров.

Дом друзей, распахнутый для гостя,

Защитит писателя от бед.

Пусть враги беснуются от злости,

Но друзья спасают от клевет.

Николай Васильевич, дружище!

Вы для нас по-прежнему родной.

Заезжайте в Новые Мытищи

По дороге из Абрамцево домой.

2009 г.

Гуану не спится в Мадриде.

Мужья на него все в обиде.

По улицам стражники рыщут —

Гуляку беспутного ищут.

Мечтает Гуан о России,

Узнав, что испанок красивей

Румяные русские Анны,

Не Доны, но очень желанны.

По Троицкой древней дороге

Приводят усталые ноги

Испанского гранда в Мытищи,

Которых на карте не сыщешь.

Паломника стал он смирнее,

К картинной бредет галерее.

Заходит – и вдруг на Гуана

Художница юная Анна,

Пронизана солнечным светом,

Лукаво взглянула с портрета.

Он к ней бы пошел в подмастерья,

Дежурил бы ночью под дверью —

Лишь только б махнула с балкона

Ему просто Анна, не Донна.

В Мытищах фонтаны забили,

Испанки Гуана забыли,

А он сторожит у фонтана

Блондинку по имени Анна.

Она проживает в Мытищах.

В Мадриде такую не сыщешь.

2009 г.

Приплывали ли греки в Мытищи

Меня этот волнует вопрос,

Если нет, отчего же, дружище

Такой греческой формы мой нос?

Может быть, иногда заплывали

В наш лесной и болотистый край.

Только быстро они понимали,

Что Мытищи для греков не рай.

Я на арфе решил обучиться

И гречанке запудрить мозги.

Может счастье ко мне уже мчится,