Хотя большинство из названных теорий преподносит­ся в качестве теорий старения, ни одна из них не объясня­ет, почему мы стареем. В лучшем случае они предлагают проксимальные объяснения. К тому же при ближайшем рассмотрении оказывается, что указанный механизм в состоянии объяснить лишь определенную часть феномена старения. Другими словами, описываемый биологический механизм — всего лишь одна из многих форм нарушений в организме, которые в совокупности дают удовлетворительное объяснение того, как мы стареем. Так что можно сделать отрезвляющий вывод, что разгадка целостного биологического механизма процесса старения человека нам все еще недоступна.

Новорожденные и грудные дети чрезвычайно уязвимы, чувствительны к низкой и к высокой температуре, инфек­циям, неловкому обращению. Эта чувствительность со временем значительно уменьшается и с возрастом ослабевает. С годами организм делается более сильным, и тогда риск погибнуть от голода, обезвоживания или несчастного случая снижается. По мере того как дети стано­вятся старше, заметно снижается восприимчивость ко многим болезням. Наглядный пример — увеличивающаяся сопротивляемость инфекционным заболеваниям. Ребенок, переболевший свинкой или корью, больше ими не заболеет, у него вырабатывается соответствующий иммунитет. Иммунная система достигает такого развития, что распознает «врага», вырабатывает специфические антитела против вируса и производит иммунные клетки, которые в конце концов уничтожают возбудителей болезни. Так, в детстве все мы должны перенести ряд инфекционных заболеваний, из-за чего в дальнейшем наша иммунная система оказывается лучше приспособ­ленной к окружающей нас среде.

В пожилом возрасте, когда иммунная система стареет, риск стать жертвой инфекционного заболевания вновь увеличивается. Мы знаем, что наибольшая опасность смерти от гриппа грозит маленьким детям и людям пожилого возраста. В Нидерландах каждый год от гриппа умирают от одной до двух тысяч старых людей. По этой причине специально для них разработаны программы вакцинации, чтобы способствовать созданию достаточной сопротивляемости вирусу инфлюэнцы. Без прививки силы сопротивления либо вообще не реагировали бы на вирусную инфекцию, либо реагировали бы на нее слишком поздно — со всеми вытекающими последствиями.

У некоторых детей бывает врожденный иммунодефицит, неспособность вырабатывать антитела или иммунные клетки. С самого рождения они страдают от тяжелых инфекционных заболеваний, с которыми нельзя или почти нельзя справиться даже с помощью антибиотиков. О нормальном детстве здесь не может быть и речи. Если возбудитель болезни угнездится в легких или в мозге, уже в ранние годы возникают серьезнейшие осложнения. Повреждения накапливаются, и кажется, что дети быстро старятся. Но болезнь заключается в нарушении развития. И решением было бы восстановление врожденного дефекта. Некоторые виды иммунной недостаточности можно эффективно сглаживать с помощью новых медицинских технологий, таких, например, как перенос антител или (в основном на стадии экспериментов) пересадка костного мозга. Указанный метод можно сравнить с тем, как механик надежно устраняет дефект в новой машине, заменяя вышедшую из строя деталь.

Некоторые новорожденные развиваются как будто совершенно нормально, но потом вдруг что-то начинает идти не так. Ожидаемого резкого увеличения роста под влиянием половых гормонов с наступлением половой зре­лости не происходит. Такие дети по окончании периода развития существенно ниже своих сверстников. В возрас­те между двадцатью и тридцатью, если к тому же они седеют или лысеют и на коже постепенно просту­пают пят­на и образуются гнойнички, они выглядят как пожилые люди. Впечатление усиливается тем, что голос их вскоре слабеет, делается сиплым, подкожный жир исчезает. Они всё больше походят на стариков. К этим симптомам присоединяются заболевания глаз, катаракта, старческий диа­бет и атрофия костей. Становится ясно, что долго они не проживут. В возрасте тридцати-сорока лет они выглядят восьмидесятилетними! Большинство из них доживают лишь до пятидесяти и умирают от рака или инфаркта.

Этот вид развития организма, отягощенный болезнями и нарушениями, получил название прогерия, прежде­временного старения. Большинство таких пациентов стра­дают синдромом Вернера. Болезнь названа по имени немецкого окулиста Отто Вернера[18], который в 1906 году впервые описал пациента с очень рано проявившейся ка­тарактой, которая обычно возникает в возрасте 80–90 лет. Синдром Вернера схож с обычной картиной старения, отличаясь от нее тем, что старение у таких пациентов становится заметным значительно раньше. При более пристальном рассмотрении можно, впрочем, увидеть немалые различия. Хотя телесное старение выражено сильно, области мозга у пациентов с синдромом Вернера болезнь не затрагивает. В этом отношении заболевание сильно отличается от обычного процесса старения, затра­гивающего все органы и их функции, в том числе нередко и память.

Синдром Вернера — пример сегментарного старения, когда патологический процесс захватывает не все клетки и органы. Так, остеопороз проявляется в необычных местах: поражены бывают не тазобедренный сустав или позвоночник, но длинные трубчатые кости. У пациентов с синдромом Вернера иногда возникают различные виды рака, но в редких формах, развивающихся в соединительных тканях.

Синдром Вернера — болезнь очень редкая: по оценкам, она встречается у одного новорожденного из ста тысяч. Риск заболеть этой болезнью выше на островах Японии и в Сардинии, что указывает на генетическую предрасположенность, потому что в ограниченных сообществах родители нередко оказываются в родственных отношениях друг с другом. Поэтому генетические заболевания там встречаются чаще. Исследования ДНК позволили идентифицировать затронутый ген. Восьмая из 46 хромосом, имеющихся в каждой человеческой клетке, содержит генетический код белка Вернера. С его помощью расстегивается «застежка-молния» молекулы ДНК, и зало­женный в ней код может считываться при производстве белка. Если «расстегивания» не происходит, код остается скрытым, он не может быть расшифрован, и производство белков в клетке прекращается.

Для более тщательного изучения воздействия поврежденного белка Вернера в лаборатории выращивали культуры клеток кожи пациентов с этим синдромом. Клетки их соединительной ткани ведут себя необычно — после нескольких делений их рост вдруг прекращается. По мнению исследователей, здесь может быть только одно объяснение: слишком мало клеток получает замену, из-за чего пациенты, например, очень рано лысеют. У определенной части клеток, наоборот, наблюдался нерегулируемый рост, что могло служить объяснением возникновения рака соединительной ткани.

Теперь, когда стало известно, что причиной синдрома Вернера является генетический дефект, начали создавать модельных животных, в генетический материал которых аномалию вводят намеренно. Мы надеемся, что таким образом удастся раскрыть больше деталей механизма возникновения тяжелой болезни, лечения которой до сих пор не существует. Сумеем ли мы заблаговременно предотвратить или устранить возникающие осложнения или нарушения, зависит от наших медико-технических возможностей. Замена помутневшего хрусталика при катаракте иллюстрирует именно такую возможность.