изначально. Сегодня же общеупотребительным является «дезидерата» как существительное единственного числа женского рода с обычными в таких случаях изменениями его по числам и падежам. По-видимому, как раз иноязычность слова стала одной из причин столь вольного обращения: в большинстве своем люди, не зная, как правильно, произносят так, как им кажется верным. А поскольку русский язык живой, то и слова в нем могут меняться, и мы здесь мало что можем поделать.

«Дезидерата русского библиофила» П. П. Шибанова (1927)

Однако для экскурсов в историю языка следует обратиться к иным источникам, мы же отразим то, что понятие дезидерата означает для занимающихся книжным коллекционированием и антикварной торговлей. В русском книжном собирательстве оно было канонизировано в 1927 году, когда П. П. Шибанов, в то время плодотворно сотрудничавший с АО «Международная книга» и руководивший московским антикварным магазином этой весьма всемогущей конторы, издал специальный перечень, озаглавленный «Ищем купить» и параллельным английским переводом «Our Desiderata», где было перечислено 378 номеров, притом с указанием цен, по которым магазин готов приобрести экземпляры, но, естественно, «экземпляры, предлагаемые по этим ценам, должны быть совершенно полные и хорошо сохранившиеся». Особенно издевательски последнее воспринимается, если знать, что туда были включены все известные на тот момент кириллические инкунабулы, из которых в абсолютной полноте сохранился единственный экземпляр «Осмогласника» Швайпольта Фиоля 1491 года, и только во второй половине XX века обнаружился экземпляр его же «Триоди цветной». То есть подобные требования относительно «совершенной полноты» могли предъявляться к книгам гражданской печати XVIII–XIX веков, но не к первопечатным изданиям.

Реакция библиофильского сообщества была бурной, как бывает всякий раз, когда на антикварном рынке происходит нечто сверхъестественное. Одни особенно дотошные увидели в этом перечне те книги, которые якобы давно продаются Шибановым, и он помещением их в перечень дезидерата лишь тем самым стремился их наконец сбыть. Другие привязывались к ценам, обвиняя Шибанова в том, что за некоторые несомненные редкости первой величины вроде «Езды в остров любви» Тредиаковского 1730 года или «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева 1790 года назначены смехотворно низкие цены. Отдельного непонимания удостоилось помещение в перечень старопечатных изданий – в 1920‐х годах никто их не покупал в России в принципе, на этом именно фоне самая высокая цена в этом перечне была показана при «Библии» Франциска Скорины (1517–1519) – 2 тысячи рублей. Сохранилось мнение на этот счет известного букиниста Ф. Г. Шилова, который наряду с прочими претензиями вопрошал: «Какому библиофилу вдруг потребовалась Библия Скорины? Книги XVI и XVII веков у вас обозначены как дезидерата, но это не более чем ход, чтобы найти покупателей». Обвинения в том, что перечень составлен исключительно в интересах магазина АО «Международная книга», выглядят еще более странными – ведь именно этот магазин перечень и издал и именно в этом магазине Шибанов работал. Он, как высококвалифицированный букинист, занимался антикварной книжной торговлей, а не теорией библиофильства, то есть руководствовался интересами дела.

«Соня в царстве дива» – первое русское издание «Алисы в Стране чудес» (1879)

«Упырь» – первая книга А. К. Толстого (1841)

И странность цен диктовалась не столько ситуацией и спросом на внутреннем рынке, сколько субъективным пониманием, которое имел Шибанов относительно внешнего спроса на указанные издания, а не внутрироссийского. Подразумевая дезидерата, Шибанов представлял свой перечень, то есть требуемое для «своего» магазина, главным клиентом которого были Европа и Америка. Цена на Библию Скорины могла объясняться и тем, что кто-то очень настойчиво пытался купить такую книгу, первую печатную славянскую Библию. Но если говорить о сравнительно полном экземпляре, то сделать это и тогда, и сейчас – невозможно, потому что его полный комплект, состоявший из девятнадцати отдельных книг, раздобыть можно было лишь изъяв из государственного хранения, поскольку если и встречались за последние полтора века отдельные книги, то никогда не бывало в продаже сравнительно полного экземпляра.

То, что этим списком Шибанов всколыхнул весь антикварный мир России, а ссылки на этот перечень прибавляют даже сегодня любой указанной там книге ореол первостепенной книжной редкости, есть свидетельство и авторитета Шибанова, и уникальности его поступка. После традиционных списков книжных редкостей, изданных до 1917 года, начиная от «Русских книжных редкостей» Г. Н. Геннади и заканчивая 105‐м каталогом Н. В. Соловьева, именно список «Ищем купить» П. П. Шибанова стал единственным авторитетным перечнем редкостей, обнародованным в годы советской власти.

Возвращаясь к самому понятию дезидерата, нужно сказать, что степень необходимости может быть различной, отчасти потому, что и природа дезидерата для собирателя или же торговца различна. Есть вечные дезидерата, которые никогда не перестанут быть таковыми; есть роковые дезидерата, без которых определенный раздел коллекции или целая коллекция кажутся собирателю или же стороннему наблюдателю очевидно неполными (эти взгляды не всегда беспристрастны). Но есть и менее трагические, которые просто томят сердце книголюба. Выражение «закрыть дезидерата» (в нынешнем словоупотреблении – «закрыть дезидерату») означает тот счастливый момент, когда долго разыскиваемая книга наконец приобретена и перестает быть дезидерата. Но не всем дезидерата суждено стать «закрытыми», то есть перестать томить сердце собирателя или антиквара.

Первый тип – вечные дезидерата

Как для публичных библиотек, так и для коллекционеров, которые десятилетиями занимаются комплектованием своих собраний, не будет новостью печальная констатация: есть книги, которые дезидерата были, дезидерата и останутся. То бишь нет абсолютно никакой возможности когда-либо пополнить конкретным изданием свое собрание. Конечно, в силу обстоятельств, в особенности финансовых, для кого-то дезидерата может казаться вечной, а для кого-то это скорее вопрос некоторого времени, нежели финансов.

И, безусловно, в эту категорию попадают не те «редкости», которые мало кому нужны и потому ненаходимы. Здесь речь идет о выдающихся памятниках книжности, каждый из которых может быть главным экспонатом крупного музея, библиотеки, коллекции.

Среди вечных дезидерата – не только упоминавшаяся выше «Библия» Франциска Скорины в относительно полном виде (мы говорим относительно полном, потому что старопечатные книги редко доходят до наших дней в абсолютной полноте).

Ранее не было ощущения, что вечной дезидерата будет 42-строчная Библия Гутенберга, потому что нет-нет да и выплывал на книжный рынок раз в десять лет экземпляр. Ныне – это уже дела давно минувших дней, и если появится когда-либо относительно полный экземпляр (оба тома), то мы увидим, насколько действительно дорого может стоить печатная Книга. Ведь при нынешней конъюнктуре цена такого экземпляра, даже если это экземпляр на бумаге, не может быть меньше нескольких десятков миллионов долларов.

Для отечественного рынка вечные дезидерата, в сущности,