— Да выбрось ты свой беляш! Похожий на фотографию прохожий прошел мимо машины. И оглянулся на машину.

— Чует он, что ли?

— Кончай болтать!

— А ну, разом!

Дверцы двух стоящих рядом машин распахнулись, на тротуар вывалились полдюжины человек в бронежилетах и натянутых по самые подбородки шапочках. Одновременно бросились к прохожему с пакетом. Резкими ударами ногами в бок и спину уронили его на асфальт.

— Лежать! Руки!

Еще один удар, каблуком по спине!

— Руки! Я сказал! Руки!!

Вывернули, заломили за спину руки. Защелкнули на них наручники. Тело подхватили и потащили к машине.

Прохожие останавливались, недоуменно наблюдали за происходящим.

— Ну чего встали? Чего вылупились?! — заорали люди в масках. — Шагайте куда шли! Пока мы… Ну, быстро! Я сказал!

По тону прохожие поняли, что это или бандиты, или милиция, и поспешили удалиться. Пока они…

Тело впихнули в салон. Утрамбовали. Втиснулись по бокам.

— Только вякни! — предупредил старший. — Поехали!

— За что?

Командир, перегнувшись с переднего сиденья, резко ударил его в лицо.

— Сам знаешь, за что! Гнида! Утереть кровь с разбитого лица задержанный не мог, и она каплями стекала ему на одежду. Ехали недолго. До горотдела милиции.

— Выходи.

— За что меня?

На этот раз удара не последовало. Последовал только окрик.

— Молчать!

Задержанного втолкали в двери КПЗ, протащили по коридору, завели в зарешеченный кабинет, притиснули к стене, обшарили карманы, выбрасывая на стол все, что в них нашлось.

— Фамилия? — грозно спросил один из присутствующих, с капитанскими звездами на погонах милицейского мундира.

— Зубанов.

— Точно, — кивнул он, рассматривая паспорт. — Москвич?

— Бывший москвич.

— Как же тебя занесло в нашу дыру?

— Ветром.

— Хохмишь?

— Отвечаю на вопрос.

— Смотри, доиграешься.

— На каком основании меня задержали?

— На законном.

— Вы не предъявили мне никаких…

— Где ты находился сегодня с одиннадцати до трех?

— Вы.

— Что?

— Не ты, а вы.

— Ну ты падла!

— Вы — падла.

— Падла не может быть вы. Падла может быть только падлой!

И тут же последовал короткий, без замаха, удар в печень.

— Ну так как — ты или вы?

— Все-таки желательно вы! Новый удар.

— Эй, ребята, вы так меня калекой сделаете.

— Обязательно сделаем. Где ты находился сегодня с одиннадцати до трех?

— Где бы я ни находился, это не повод отбивать мне печенку.

Еще один удар.

— Ладно. Уговорили. Я понял, что заблуждался, отказываясь сотрудничать с органами правопорядка. Я готов давать показания.

— Давно бы так.

— Но требую, чтобы допрос вел полковник Сидоренко.

— Кто?!

— Полковник Сидоренко. Лично.

— Откуда ты знаешь фамилию полковника?

— Мы родственники. Я на его первой жене женат… Полковник Сидоренко был хорошим приятелем Зубанова. Потому что получил от Зубанова не менее пятидесяти тысяч долларов за предоставленную им конфиденциальную информацию. За неоднократно предоставленную информацию. Многократно оплаченную.

За такие деньги можно было рассчитывать на более мягкое отношение. На приятельское отношение.

— Я требую пригласить сюда полковника Сидоренко!

Следователи переглянулись.

— Если вы не хотите иметь неприятности по службе. Или вы хотите иметь неприятности по службе?

— Ну если ты соврал!..

Капитан поднял трубку внутреннего телефона и набрал номер.

— Товарищ полковник, это капитан Мешков. Мы тут задержали одного подозреваемого. Он отказывается давать показания и требует встречи с вами. Мы на всякий случай… Фамилия? Зубанов фамилия. Да. Бывший начальник службы безопасности Боровицкого. Что вы говорите? Сейчас будете? Так точно!

Следователь аккуратно положил трубку на рычаги.

— Сказал, что сейчас будет. И приказал отставить допрос.

Следователи загрустили. Вспомнив про примененные ими общепринятые методы ведения следствия.

— Может, он точно — родственник?

— Ну я же говорю — я новый муж его любимой жены.

— Сволочь! — тихо сказал капитан.

— Что? — переспросил Зубанов. — Кто?

— Ну падла… Вы…

Через минуты в кабинет вошел полковник Сидоренко.

— Где он?

— Вон сидит.

— В связи с чем его задержали? — спросил полковник.

— В качестве свидетеля по делу гражданина Боровицкого.

— Свидетеля? Или подозреваемого?

— Теперь — свидетеля.

— Он что-нибудь сказал?

— Ничего. Он сказал, что будет давать показания только вам.

— О чем вы его спрашивали?

— Мы пытались узнать, где он был сегодня с одиннадцати до трех.

— Ладно, понял. Все свободны. На десять минут.

Следователи, бочком обходя начальника, потянулись к двери. И зачем они, прежде чем спросить…

Дверь закрылась.

Полковник подошел к Зубанову. Тот приподнялся навстречу. И даже попытался изобразить на разбитом лице улыбку.

— Я рад, что вы…

— Где ты был сегодня с одиннадцати до трех? — спросил полковник. И резко ткнул Зубанова кулаком в печень.

— Ты что?!

— Не ты, а вы!

— Ты что, Семеныч?!

— Не Семеныч, а гражданин полковник. Гражданин! Полковник! Где ты был сегодня с одиннадцати до трех?

— Тогда — вы!

— Что?

— Не ты, а вы! Гражданин полковник! К подследственному положено обращаться на «вы»! И не положено использовать меры физического воздействия. Особенно полковникам. И особенно к подследственным, с которыми они ранее были знакомы и вступали в финансовые взаимоотношения.

И в связи с чем, если это станет известно вышестоящему начальству, полковникам могут разменять три большие звезды на три маленьких. Или…