Не знаю как в других странах, а вот в нашей квартиры в домах принято нумеровать слева направо, следовательно, восьмая должна находиться в первом подъезде. Возле девятого дома людей видно не было. Напротив десятого на скамейке сидели три женщины, в стороне на площадке играли дети. Никто на меня не обращал внимания, и я юркнул в подъезд. Он был на удивление чистеньким, не так давно отремонтированным. На этажах по две квартиры, значит, нужная мне должна располагаться на четвертом справа. Никого не встретив, я поднялся по лестнице на верхний этаж. Все верно, обитая рейками дверь с витиеватым номерком, находилась именно там, где я и предполагал. Я дотронулся до железной ручки, щелкнула защелка замка и дверь приоткрылась. За ней находилась еще одна покрытая лаком деревянная дверь, открывающаяся внутрь. Она была распахнута настежь. Не долго думая, я скользнул в прихожую, и осторожно прикрыл за собой дверь. Квартира была трехкомнатная. Справа располагались две небольшие комнаты, слева одна — побольше. Коридор в конце прихожей, очевидно, вел в кухню и лоджию. В квартире, как мне показалось, стояла жуткая зловещая тишина. Хотя сердце у меня от страха бешено колотилось, с огромной скоростью перегоняя по жилам кровь, и я, по моему разумению, должен был испытывать жар, мои руки и ноги заледенели. Поборов в себе желание плюнуть на все и выскочить из квартиры, я на деревянных ногах направился к ближайшей двери. Комната оказалась спальней, давно не проветриваемой и не прибранной. Очевидно, хозяин не отличался особой чистоплотностью, пренебрегал правилами гигиены и небрежно относился к своему здоровью. Постель на двуспальной кровати была не убрана, повсюду слой пыли, на тумбочке и полу батарея пустых бутылок, в основном из-под пива. Ни к чему не притрагиваясь, я покинул комнату, шагнул к залу и замер на пороге. Чума не соврал. Валера на самом деле был мертв. Хотя внутренне я готовился увидеть здесь труп, от представившегося передо мной зрелища почувствовал слабость и тошноту. В прекрасно обставленной комнате в углу в кресле сидел Валера. Его голова была запрокинута, рот приоткрыт, остекленевший взгляд уставлен в потолок. Рана заметна не была, так как белая футболка толстяка и спортивные штаны были залиты кровью густой и вязкой, будто болотная жижа бордового цвета. Однако в том, что Валера был убит ножом, сомневаться не приходилось — орудие убийства — окровавленный с коротким толстым лезвием нож — валялся на полу рядом с креслом. Бесславный конец шантажиста, пройдохи, и вообще, мерзкой личности. Но как не отвратителен мне был Валера, смерти ему я не желал, и его гибелью был искренне огорчен.

Делать мне здесь было больше нечего. Теперь мне оставалось также никем не замеченным покинуть квартиру и дом. Я вышел из зала, приблизился к входной двери и прислушался. В подъезде не раздавалось ни звука. Все, можно выметаться. Я вышел из квартиры, аккуратно без щелчка, прикрыл за собой дверь и стал спускаться по лестнице. Когда я миновал площадку третьего этажа, внизу внезапно раздались шаги, голоса и в подъезд вошли два человека. Во всяком случае, я слышал голоса только двоих мужчин. Я замер. Встречаться с кем бы то ни было в подъезде, где, возможно, через час час-другой обнаружат труп, мне естественно не хотелось. Я постоял, надеясь на то что мужчины остановятся у одной из дверей на первом этаже, однако они стали подниматься выше. Бесшумно на цыпочках, едва касаясь ступеней, я перемахнул два лестничных марша и, прислушиваясь, снова застыл. Не остановились мужчины и на втором этаже. "Если не остановятся и на третьем, мне конец!" — мелькнула мысль. Словно насмехаясь надо мной, мужчины рассмеялись. Я запаниковал, взбежал на площадку четвертого этажа и заметался по ней, не зная что предпринять. Что-то подсказывало мне, что парочка минует и третий этаж. Так и случилось. И вот, в тот момент, когда я увидел затылок мужчины, первым поднимавшимся по лестнице, в голову мне пришла спасительная мысль, до того простая, что было удивительно, как же я до этого сразу не додумался. Я скользнул в квартиру Валеры, прикрыл дверь и на всякий случай закрыл ее на задвижку. Шаги раздавались все ближе и ближе, и вот вдруг над моей головой прозвенел звонок. Тиф-тиф-тиф-тиф… и снова — тиф-тиф-тиф-тиф… Звонок в квартире звенел так звонко, что мне казалось, его слышит весь дом. Еще одна мысль, на сей раз нелепая пришла в мою голову. "Что если тот труп, что сидит в зале, встанет подойдет ко мне сзади и похлопает по плечу?" Да я ж тогда умру от страха! Выбросив из головы глупости, я, затаив дыхание, заглянул в дверной глазок. На меня смотрела широкая, искаженная увеличительным стеклом физиономия мужчины лет сорока с пышными усами, переходящими в козлиную бородку на мощной челюсти. За его спиной, разглядывая стену, стоял еще один тип с худым, сужающимся к носу, будто топор, лицом. И опять: тиф-тиф-тиф-тиф… Тиф-тиф-тиф-тиф… Пусть будет проклят тот день, когда изобретателю пришла в голову идея спаять звонок с такой идиотской трелью! Мне хотелось заткнуть уши и никогда в жизни больше не слышать ни только этот звонок, но и вообще, какие-либо звуки. Я бы многое сейчас отдал в жизни, чтобы оказаться в такси рядом с Чумой и Настей. И зачем только я сюда пришел!

— Дома что ли нет хозяина? — произнес за дверью мужчина, снова нажимая на звонок. — А ведь обещал быть.

— Пусть пеняет на себя, — вторил ему остромордый тип. — Будет сидеть без кабельного телевидения. Пойдем, Егор, не выламывать же двери.

Наконец, к моему облегчению, "кабельщики" развернулись и направились к лестнице. Я вздохнул полной грудью. Выждав пару минут, я выскользнул за дверь, сбежал по лестнице и никем не замеченный покинул подъезд, а затем и двор дома.

Чума отогнал машину метров на пятьдесят от ворот. Логично. Нечего торчать рядом с домом покойника. Парень с девушкой о чем-то оживленно спорили. Они были так увлечены разговором, что даже не заметили, как я подошел, а когда Чума обратил на меня внимание, сразу замолчал и, как мне показалось, одернул руку от коленки девушки. Настя ж вроде бы мне безразлична, но почему, черт возьми, я вдруг почувствовал укол ревности? Когда я с хмурым видом влез в машину, вид у девушки был смущенным, а у Чумы ироничным.

— Ну что убедился? — злорадно спросил Санек.

— Убедился, — буркнул я. — Валера действительно мертв.

Настя выслушала меня с соответствующим трагическому известию выражением лица.

— Значит, все правда, — произнесла она подавленно. — Он мертв. Это какой-то ужас. Со дня нашего знакомства, это уже второй труп, Игорь! Что с нами будет?

Вместо меня ответил Чума.

— А что с нами будет? — произнес он рассудительно. — Мы здесь причем? Разве мы убили толстяка? Не волнуйся, крошка, если Игорек не наследил в квартире и его никто из соседей не заметил, менты нам труп не пришьют. И давайте договоримся: мы в этих краях никогда не были и в квартиру к Мальцеву не заходили.

Ни я, ни Настя против такого предложения не возражали.

— Как его убили? — поинтересовалась девушка.

Я повернулся к ней вполоборота.

— Ножом в сердце. Финка валялась на полу там же рядом с креслом, в котором сидел толстяк.

— Нож! Опять нож! — Настя сделала жест, в котором были отчаяние и скорбь. — Два убийства одним и тем же способом. Нас преследует злой гений.