– Один час, – несмотря на то что часы показывали четыре пятнадцать утра, Родька был сосредоточен и деловит, – не выспался?

Он сидел на водительском месте «Хаммера», полностью упакованный, – каска, бронежилет с торчащими из карманов магазинами.

– Я почти сутки в Ираке… И уже столько всего случилось! – Павел стал загибать пальцы, – разозлил иракского охранника в аэропорту, потом разозлил Бойченко, попал под обстрел на шоссе, лишился фотоаппарата… Что еще… Вроде ничего не забыл?

Последний вопрос был задан красному светодиоду – индикатору на корпусе маленькой видеокамеры, которую Павел установил внутри салона под лобовым стеклом.

– Насыщенно у тебя прошли эти сутки… – улыбнулся Родион, – а Бойченко – это кто?

– Сергей Бойченко – это такой суровый дядька, которого к нам приставили как охранника. Вроде бы официально, но он почему-то нас только до консульства сопроводил.

– А должен был…

– А должен был сюда вместе с нами, тут вместе с нами и обратно вместе с нами…

– И тебе это кажется странным? – Родион посмотрел на брата, – Что его сюда не пустили?

– Угу. Я Лёне… Ну, оператору… говорю – что-то не срастается.

– А он что?

– А он рукой машет. И на латыни что-то отвечает.

– А Надя?

– Надя на меня вообще, как на сумасшедшего, посмотрела. Даже слушать не стала.

– Да ладно, Павлон, фигня это. Мне вообще все, что я вижу вокруг, как оказался на войне, кажется странным. Мое «странное» гораздо «страннее» твоего. Настолько «страннее», что уже стало нормой… Ничему не удивляюсь.

– Ну, может быть… Но все равно не понимаю, почему, если местная администрация не пустила Бойченко, консульство не дало нам нового, из числа сотрудников…

– А ты не гадай, а у него спроси.

– Пожалуй, так и сделаю.

– Hey, Reyas…

– What? – отозвался сверху пулеметчик, присутствующий в салоне нижней частью тела.

– Yesterday was a good day.

– Yap…

– Что ты ему сказал? Хороший день?

– Точно. «Вчера был хороший день». Это у нас такой… ритуал, что ли. Дежурная фраза.

– В смысле? Что значит «Вчера был хороший день»?

– Это значит, что вчера никто не погиб.

– Тогда это, действительно, хороший день. Надеюсь, что твои ближайшие сто восемьдесят с небольшим дней окажутся такими же хорошими.

– Двигайтесь прямо триста метров.

Голос из динамика начинал раздражать.

– Да ты рехнулся, Витек! Или я что, слишком сильно тебя приложил?

Половцев изумленно посмотрел на Сергея.

– Почему это я рехнулся?

– А потому что ты несешь какую-то херню! Ты на дорогу лучше смотри!

– Только вот не надо орать, хорошо? Если на то пошло, то это не я несу херню, а тот, кто меня в Багдад отправляет! И это, знаешь ли, такая «херня», за разглашение которой за яйца подвешивают!

– Нет, е-мое, я идиот! Сейчас позвоню на ОРТ и скажу «Привет, парни, вы знаете, я, кажется, в Багдаде ядерную бомбу забыл!».

– Не смешно.

– Я знаю…

Виктор вез Бойченко домой. Сергей угрюмо смотрел в окно.

– Через сто метров поверните налево… – неугомонный навигатор снова напомнил маршрут сидящему за рулем товарищу.

– Да выруби ты эту дуру говорящую!

– Эй, стой… Убери ручищи свои, сломаешь мне прибор! Да погоди ты! – Половцев оттолкнул руку Бойченко, когда тот стал наугад жать кнопки на GPS-навигаторе, намереваясь выключить голосовое сопровождение.

– В общем, ситуацию я тебе обрисовал, – уже спокойно сказал Виктор, – в Багдаде бомба.

– Ты забыл сказать «может быть».

– Может быть.

– Может быть, ее там нет.

– Хорошо бы…

– А может, это не наша? Может, какая-нибудь чужая?

– С миру по бомбе – Саддаму арсенал?

– Или Хусейн ее сам сделал.

– Точно. «Я его слепила, из того, что было».

– Ну, у него много денег было, мог купить.

– У кого?

– Если я не ошибаюсь, в Ирак шло много оружия в обход эмбарго, – Бойченко пожал плечами. – Когда мою группу туда забрасывали, нам не говорили о происхождении зарядов. Довели информацию о количестве и месте хранения…

Автомобиль подъехал к дому Сергея.

– Приехали, – Виктор нажал на тормоз, – выметайся.

– Выметаюсь… – Бойченко отстегнул ремень безопасности.

– Что тебе привезти?

– А привези мне, батюшка, цветочек аленькый… – произнес противным тоненьким голосом Сергей.

– Смотри, сам попросил, – Виктор погрозил другу пальцем.

– Ни пуха тебе, Полтава…

– К черту, Чен…

Бойченко хлопнул дверью и… проснулся.

Он сидел в салоне джипа, стоящего в одном из помещений заброшенной фабрики где-то на севере Багдада. Часы показывали три пятьдесят утра.

Первые лестничные пролеты Сергей преодолел довольно легко. Руки сами находили, за что держаться, а ноги – место, куда вставать. После каждого шага, поднимающего его на ступеньку выше, Бойченко делал секундную остановку, прислушивался и приглядывался. Несмотря на то что он переоделся в темную футболку с длинным рукавом и темные брюки, делавшие его менее заметным в темноте, осторожность не может быть лишней. Наоборот – это важнейшее условие. Раннее-раннее утро, практически еще ночь, но – уже сдающая свои позиции. Ее черный с разводами широкий тяжелый шлейф все еще волочится по земле. Контуры предметов расплываются, тени непроглядно черны, глазу не за что зацепиться. Зыбкая граница света и темноты была верным союзником диверсанта, вернувшегося на поле боя. Руки в удобных перчатках подтягивали Сергея вверх, а ступеньки из стальных скоб отзывались неслышным, легким, едва ощутимым на ощупь гулом, когда он ставил на них ногу. Бойченко поднимался все выше и выше. Горизонт начал расступаться. Вокруг, настолько далеко, насколько Сергей мог видеть, лежал город. Городу было больше двух тысяч лет и название его можно было перевести с персидского как «Богом данный».

Бойченко пользовался прибором ночного видения. В его окуляре столица Ирака была похожа на хаотичное переплетение линий и отрезков – те, что поближе, улицы были отчетливо видны в зеленом мареве… Те, что дальше, – теряли свои очертания. Даже с этого расстояния был виден центр города – «Зеленая зона». Сейчас эта зона, действительно, была зеленой. Она выделялась большим количеством огней и прибор усиливал их свет, превращая тусклые, едва различимые невооруженным глазом огоньки в яркие белые точки разного «калибра». Светились окна домов, горели фонари, работали яркие прожектора. На небольшой высоте двигалась целая стая «светляков» – над городом летали вертолеты…