Эта идея получала тем больше поддержки, чем чаще происходили антисоветские выступления летом 1918 г. Террор как ответная мера на разгорающуюся гражданскую войну становится панацеей от всех бед на местах. Начинается этот процесс снизу: террор вводится решениями сходов, деревень, вырастает из крестьянской среды, из самосудов и бессилия власти. Самосудный красный террор объявляется и проводится крестьянами в Воронежской, Рязанской, Петроградской, Томской губерниях[376].

Одновременно с этим экономическая политика Советского государства, проводимая через комитеты бедноты, вызывает многочисленные ответные акции населения. За восемь месяцев 1918 г. в селах было убито 7309 членов продотрядов (большая часть летом)[377]. Наблюдается новая волна погромов с ярко выраженной антибольшевистской направленностью. В «Известиях ВЦИК» констатировалось: «…характерной чертой современных погромов является то, что громилы обрушиваются на местные Советы. Здания Советов сжигают (Павловский Посад), членов Совета расстреливают и зверски истязают (Звенигород), топят в реке (Рыбинск)»[378]. Погромы проходят также в Пензе, Казани, Сызрани, Елабуге, Кузнецке, Старице[379].

Летом 1918 г. в Советской России значительно увеличиваются случаи индивидуального террора. Помимо уже упомянутой организации Б.В. Савинкова, индивидуальные террористические акты подготавливали и проводили многочисленные другие террористические группы. В начале июня в Петрозаводске было организовано покушение на следователя областного комиссариата внутренних дел (ОКВД) Богданова[380]. 10 июня 1918 г. в Олонце был спровоцирован винный погром, вылившийся в контрреволюционное выступление[381].

Активизировалась деятельность эсеровского боевого террористического отряда Г. Семенова. Летом 1918 г. им была организована в Петрограде слежка за В. Володарским, Г.Е. Зиновьевым и М.С. Урицким. В планах террористов значилось также убийство В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого и других видных представителей партии большевиков[382].

20 июня 1918 г. член семеновского террористического отряда, в прошлом анархист, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств или, по другой версии, пособничеством шофера (остановившего автомобиль вследствие «окончания» бензина), убил комиссара Северной коммуны по делам печати, пропаганды и агитации В. Володарского. Покушавшийся бросил несколько гранат перед преследовавшими его людьми и скрылся, переплыв Неву.

Это покушение показало уязвимость для террористов большевистских лидеров Петрограда. На митинге на Обуховском заводе, с которого возвращался в тот день на автомобиле В. Володарский, также выступали Г.Е. Зиновьев, А.А. Иоффе, А.В. Луначарский и М.А. Спиридонова, причем они возвращались тем же маршрутом, что и Володарский, только позднее[383]. Отсюда достаточно жесткая реакция Зиновьева на убийство Володарского. Убийство В. Володарского стало первым крупным успешным терактом против крупного большевистского деятеля и могло послужить примером для организации последующих террористических актов.

Стремление устранить подобную возможность усиления индивидуального белого террора против руководства страны неизбежно вело к укреплению позиции сторонников превентивного террора, направленного на потенциальных террористов. Массовый красный террор представлялся мерой, способной избежать в будущем подобных террористических актов.

На необходимость этой меры пресечения контрреволюции указывал В.И. Ленин в телеграмме Г.Е. Зиновьеву, требуя проведения в Петрограде массовых арестов и расстрелов. В своем письме от 26 июня 1918 г. он писал Г. Зиновьеву:

«Тов. Зиновьев! Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы (не Вы лично, а питерские цекисты или пекисты) удержали.

Протестую решительно!

Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную энергию масс, вполне правильную.

Это не-воз-мож-но!

Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров, и особенно в Питере, пример коего решает.

Привет! Ленин»[384].

Позиция М.С. Урицкого, Б.П. Позерна, А.А. Иоффе и других, выступавших против применения смертной казни, обусловила отсутствие репрессии в Петрограде после убийства В. Володарского. Репрессиям в этот период не подверглись и члены обнаруженной ранее террористической группы «Каморра народной расправы», которые готовили специальные проскрипционные списки. Немногочисленные члены этой группы были арестованы и лишь осенью 1918 г., в месяцы красного террора, расстреляны[385]. В июне 1918 г. ПГЧК ликвидировала диверсионную группу во главе с бывшим царским офицером Погуляевым-Демьяновским и еще ряд организаций, и опять-таки проходившие по этому делу не были расстреляны[386].

Вместе с тем обстановка в Петрограде после покушения на В. Володарского показала готовность части населения к проведению массового красного террора, о чем говорили лозунги на транспарантах во время похорон Володарского. В том же Петрограде 22 июня красноармейцами был убит рабочий-меньшевик Васильев. Как писал лидер меньшевиков Мартов: «убит, может быть, человеком, озлобленным за убийство Володарского и вымещающим на первом попавшемся ненависть»[387].