— Какими же они становятся?

— Простыми и повседневными.

— Пиши как дышишь, — сказал Марк Роснан.

Я посмотрела на него повнимательнее.

— Это как?

— Все мысли, которые не затронут твое собственное сердце, отсеются сами собой.

Мое дыхание потихоньку восстанавливалось, и краска постепенно сходила с лица, я это чувствовала. И то, как я попала в машину Марка Роснана, уже было не столь важно.

Важным было то, что этот человек разговаривал со мной, воспринимал меня как данность, и между нами в какой-то мере уже начиналась какая-то история.

— А если я не справлюсь? Если мои мысли будут неинтересны людям?

— Работай над собой. Постоянно учись чему-нибудь. Читай. Много читай.

Марк Роснан вел машину очень медленно.

— А вы постоянно чему-то учитесь?

— Конечно, — улыбнулся он, — это процесс бесконечный, но увлекательный.

— А если все равно не получится?

— Получится. Начни с первой фразы, которая тебе придет на ум.

— И все?

— Все.

— Так просто?

— Для начала — да.

— А как же сюжет, завязка, развязка?

— Не думай об этом. Я не знаю, как это работает, но все в конце концов выстроится само.

— Вы не знаете, как это работает?

— Нет, я всегда записываю свои мысли и все.

— И все получается? Завязка, кульминация, развязка?

— Конечно. Иначе и быть не может.

— Я записываю некоторые мысли, и они кажутся мне гениальными, а ведь там есть ошибки, неправильное построение фраз и предложений.

— Не выдумывай и не души себя. Пиши как есть. Что значит — неправильное построение предложений? Все, что ты сказала миру, — гениально, а все, как ты это сказала, — только твое изложение мыслей и построение фраз. Представь, если бы вся литература была причесана и приглажена. Было бы скучно. В прозе нужно уметь пошалить. В произведении должен быть кураж. Только твой, особенный. Не надо сдерживать себя. Надо быть самой собой.

Я задумалась. Все, что говорил Марк Роснан, было необычно и интересно.

— Название уже есть? — спросил он.

— Что-то типа: «Будничные страсти у подножия спящего вулкана», — сказала я.

Марк Роснан улыбнулся.

— Лучше покороче, — сказал он. — «Страсти у вулкана».

Я кивнула.

— А первая фраза?

— Наш город окружен горами, горы сплошь покрыты лесом, лес напоминает огромное зеленое покрывало — в детстве нам казалось, что на нем спят великаны, и мы старались пораньше проснуться, чтобы увидеть хотя бы одного из них, — сказала я, краснея до корней волос.

— Мне нравится, — сказал Марк Роснан. — А примерный сюжет?

— О том, что прекрасные детские мечты обычно легко забываются, теряются по дороге и остаются где-то там, далеко позади. И с течением жизни к ним просто не имеет никакого смысла возвращаться, до того эти мечты порой оказываются несущественными, наивными и невыполнимыми. Но это все происходит только в том случае, если вы не отдаете этим мечтам без остатка все свое сердце.

— А еще короче? — сказал Марк Роснан.

— О том, как за несколько часов знакомства можно перевернуть жизнь человека.

Я чувствовала, как он с интересом наблюдает за мной. А я подробнее заинтересовалась видом нашего города из окна его машины.

— И кто кому будет переворачивать жизнь? Мужчина женщине или женщина мужчине?

— Женщина мужчине, — сказала я, глядя вдаль.

— Как она это сделает?

Я пожала плечами.

— Просто она будет ждать его всю жизнь.

— А как он об этом узнает?

— Однажды она ему об этом расскажет.

— А он?

— А он подумает-подумает и однажды примет это близко к сердцу. — Я посмотрела ему в глаза.

— А как мужчина жил до этого? — спросил Марк Роснан.

— В принципе тоже нормально. У него были свои интересы. Он достиг успеха в профессии.

Мы внимательно смотрели с ним друг другу в глаза.

— Но? — сказал Марк Роснан.

— Но не было в его жизни чего-то такого, что мог бы дать ему не весь мир, а только один близкий человек. Человек, который хотел бы быть рядом с ним всю жизнь.

Марк Роснан задумался.

— А говоришь, нет сюжета, — сказал он наконец. Он подъехал к моему дому, остановил машину, повернулся ко мне и сказал: — Спасибо.

Я раскрыла рот, чтобы спросить за что. Но он протянул руку, приложил палец к моим губам и сказал:

— Только не спрашивай за что.

Он коснулся меня, вроде это было буднично и просто. А я чуть в обморок от этого не упала.

Я вышла из его машины и медленно пошла к своему дому. На крыльце я оглянулась.

Марк Роснан не спеша разворачивал машину и задумчиво смотрел мне вслед. Наши взгляды встретились, и некоторое время мы с ним смотрели друг на друга.

И, быть может, мы оба понимали, что все, что в этой жизни происходит, происходит вовсе не случайно. А может, это понимал пока лишь только один из нас. Это было не важно.

Важно было то, что все, что в этой жизни происходило, происходило действительно не случайно. Не случайно и все.

В дом я вошла в предобморочном состоянии. И встретила там обалдевших Мину и Анну. Они даже не смогли отойти от окна, где наблюдали за мной в машине Марка Роснана.

Я слабо махнула им рукой, мол, не спрашивайте меня сегодня ни о чем, поговорим об этом завтра. И отправилась в свою комнату.

Чуть позже, уже ближе к вечеру, когда я лежала с холодным полотенцем на голове и обдумывала сегодняшние события, до меня донесся возмущенный голос главы семьи. Отец недовольно спрашивал у всех, почему именно он должен идти забирать нашу машину, брошенную на произвол судьбы у магазина в центре города.

Ближе к ночи Мина не выдержала и пришла ко мне узнать подробности. Но я делала вид, что сплю с мокрым полотенцем на голове.

А на следующий день случилось одно событие, которое теперь надолго затмит все предыдущие события в нашем городе. И еще долго местные сплетницы будут говорить друг другу при встречах:

— Ты могла предположить, что так однажды произойдет?

— А ты могла это предположить?

На следующий день я проснулась от того, что мне показалось, что к нашему дому подъехала какая-то машина. Я тут же в ужасе вспомнила вчерашний день и вчерашние события.