— Входи, Валя. — Она подтолкнула Валентина Петровича, вошла следом и торопливо захлопнула за собой дверь. — О, как же я соскучилась!

Притянув бывшего учителя за лацканы пиджака, она впилась в его губы, но тот на поцелуй не ответил. Замычав, он осторожно, но с силой оторвал ее от себя, чем привел женщину в недоумение.

— Что? Что случилось, любимый?

Снова замычав, он потряс указательным пальцем в сторону туалета.

— Ах, вот оно что, — улыбнулась успокоенная женщина. — Приспичило? Ну, иди, иди, я подожду…

Валентин Петрович, виновато улыбаясь, прошел в туалет и запер за собой дверь.

Женщина по-хозяйски вошла в комнату и поправила занавески на окнах. Затем, потянувшись, как кошка, принялась снимать с себя одежду, укладывая ее на спинку стула. Совершенно неожиданно ее стала одолевать сонливость. Позевывая, она сняла с постели покрывало, аккуратно свернув, повесила его на тот же стул и прилегла, вытянувшись поверх одеяла. Глаза буквально закрывались сами собой.

Ничего страшного, подумала она с улыбкой, сейчас придет Валентин Петрович, неутомимый и ненасытный любовник, уж он-то ее разбудит…

Когда бывший учитель вышел из туалета, женщина уже спала.

Джина успокоилась. Оскорблен был не ее отец, а вся страна, а это ладно…

— Чо это ты так, Сергей, скопом всю Россию мордой в дерьмо? — поинтересовался Тимофей Лунев.

— Как еще-то? Ты вот за границей бывал? — спросил Сергей.

— Не знаю, за границей ли… В Прибалтике с женой отдыхали, когда еще Джины в проекте не было.

— Ну и как там тебе?

— Нормально, только нас, русских, не любят.

— Это другое. За что им нас любить? Мы их оккупировали и тоже захотели сделать из них быдло… Кстати, не вышло почему-то. Я о другом — о чистоте, вежливости и порядке.

— Это да, все так.

— Ладно, вы, русские, быдло, — подала голос Наталья Лунева, — а я, бурятка, кто?

— Ты давно обрусела и тоже стала русским быдлом, — открыл ей глаза Сергей. — Национальность не имеет особого значения: евреи, поляки, немцы, я уже не говорю об исконных народах бывших союзных республик, все за восемьдесят лет правления большевиков превратились в русское быдло! И лет сто пройдет, пока мы перестанем им быть. Это долгий и мучительный процесс…

— Главное, обидный, — добавил Тимофей.

— Но через это необходимо пройти, если мы, русские, хотим стать цивилизованным народом. Антон Павлович Чехов предлагал по капле выдавливать из себя раба. Он о том же самом писал, наш Чехонте, проказник… И это до великого октябрьского переворота, Гражданской и двух мировых войн! А сейчас в русской крови дерьма больше, чем красных кровяных телец и белых тоже… Выдавливай — не ленись!

— Нажрешься, вечно чушь всякую мелешь, — проворчала Анна. — Что это тебе, прыщик, что ли, выдавить?

— Ты заметил, Сергей, — обратился Тимофей к собутыльнику, — родившийся русским в этой стране попадает в двусмысленное положение. Вот ты назвал нас всех быдлом, но тебя даже в непатриотизме не обвинят!

— Еще как обвинят, — возразил Сергей.

— Может быть, но в глубине души согласятся. Самобичевание у нас в крови… Но если ты назовешь еврея глупцом или жмотом, тебя автоматически объявят антисемитом, и не дай бог назвать бурята тупым…

— Где ты видел тупого бурята? — с напором спросила Наталья Лунева.

— А где ты видела не тупого? — с усмешкой поинтересовался ее муж.

— Шовинист!

— Что и требовалось доказать, — развел руками Тимофей.

— И с этим человеком по неведению я почти двадцать лет делила супружеское ложе… — Наталья всхлипнула, Анна обняла ее и пьяно обслюнявила щеку поцелуем.

— Не слушай ты мужиков! Нажрутся и мелют, мелют…

Тем временем в «ЛИАнЯ» изучили ксерокопию статьи из «Прибавления к Иркутским губернским ведомостям» от 6 апреля 1912 года, принесенную Мариной Младич из архива научной библиотеки, и Степан Юрьевич Есько предложил подвести итоги прошедшего суматошного дня.

— Если я что-то пропущу, вы добавите.

Шефу не возразили.

— Итак, тринадцатого июня сего года в десять часов шестнадцать минут с небес ударила ужасающей силы молния, послужившая причиной пожара, уничтожившего деревню Хандабай…

— Не целиком, — напомнила Марина.

— Об этом чуть позже. — Степан Юрьевич продолжил: — Спустя две-три минуты прогремел гром и пошел дождь, по химическому составу почти идентичный человеческой моче, который не гасил огонь, а, напротив, со слов очевидцев, усиливал его. Зола, оставшаяся после пожара, вызывает ускоренную коррозию металлов, а материалы вроде ткани без нагрева и пламени как бы сгорают от соприкосновения с ней.

— Надо заметить, химический состав золы ничем не примечательный, — добавил Федор Барлуков.

Шеф кивнул и продолжил:

— Благодаря стараниям нашей Мариночки мы выяснили, что сгорела не вся деревня, а только та ее часть, что совпадает с границами улуса Хандабай на съемке от второго июля тысяча девятьсот одиннадцатого года.

— Не полностью совпадает, — уточнила Марина.

— Те несколько домов, что сгорели на окраинах, я уверен, были построены между июлем тысяча девятьсот одиннадцатого, когда проводилась съемка, и пятым апреля тысяча девятьсот двенадцатого года, по новому стилю восемнадцатого, когда жители по неизвестной причине покинули улус.

— Вы хотите сказать, — резюмировал Федор Барлуков, — что границы пожара в точности совпадают с границами улуса на тот момент, когда буряты ушли из него?

— Именно так!

Степан Юрьевич улыбался победно.

— Шеф, я тут еще один факт раскопала, — сказала девушка, — не знаю только, имеет ли он отношение к нашему делу… Семнадцатого апреля тысяча девятьсот двенадцатого года, накануне исхода жителей из улуса, наблюдалось полное кольцеобразное или гибридное солнечное затмение.

— Что означает эпитет «кольцеобразное»? — спросил Барлуков. — Я, извините, давненько с астрономией не связывался, подзабыл…

— Визуально Луна проходит по диску Солнца, но оказывается меньше его в диаметре и не может скрыть его полностью, — сообщила Младич. — В максимальной фазе Солнце закрывается Луной, но вокруг Луны видно яркое кольцо незакрытой части солнечного диска. Небо при таком затмении остается светлым и звезд не видно, но в апреле тысяча девятьсот двенадцатого года было гибридное.

— А это как понимать?

— Это такое затмение, — пояснила Младич, — при котором вершина конуса лунной тени пересекает земную поверхность на центральной линии затмения. В этот момент его характер меняется с полного на кольцеобразное или наоборот. Обычно гибридные затмения меняют тип дважды: начинаются и заканчиваются как кольцеобразные, а на среднем участке являются полными. Мировое время в момент наибольшего затмения одиннадцать часов тридцать четыре минуты двадцать две секунды, то есть в Иркутске было соответственно двадцать часов тридцать четыре минуты двадцать две секунды.