Через два человека от меня тихонько плачет старик. Секунду назад он был вполне спокоен. Так иногда бывает, когда реклама запускает неправильные связи. «СВанк» не способен выстраивать высококачественные чувственные панорамы, если не используется шлем; все эти бомбардировки вслепую не столько внушают, сколько пробуждают чувства. Считается, что ключ ко всему – обоняние: устроено оно примитивно, соответствующие доли мозга достаточно велики, чтобы бить издалека, и их проще взломать, чем зрительную зону коры с ее необъятными массивами гигапикселей. И еще обоняние первично, оно гораздо ближе к рептилии внутри нас. На поиск универсальных триггеров угрохали не один миллион. Жимолость напомнит вам о детстве, запах сосны – о Рождестве. Нас могут настроить хоть на Нормана Роквелла[36], хоть на маркиза де Сада – все зависит от типа продукции. Ковырните нужный рецепторный нейрон, и мозг начнет сам себя закидывать спамом.

Вот только у некоторых людей запах жимолости ассоциируется с моментом, когда их матерей зверски избивали. А для кого-то Рождество – это день, когда ты нашел свою сестру со вскрытыми венами. Такое происходит нечасто. Реклама вызывает легкую тревогу в одном человеке на тысячу, явный стресс – в десять раз реже. Некоторые считали, что даже и эта цена слишком высока. Другие нашли себе жупел – боялись, что машины будут внушать не просто образы и звуки, но и потребности, взгляды, религиозные убеждения. Однако телереклама с участием милых младенцев и сексапильных женщин также пробуждает желания, при помощи образов и звуков обходит нашу голову и бьет прямо в нутро. Каждая дискуссия, каждый спор – это, по сути, попытка изменить мышление другого человека, каждое стихотворение и каждая статья – вирусный инструмент для взлома чужих убеждений. «Я делаю это прямо сейчас, – вещал какой-то пиарщик из „МайндскейпТМ“ в прошлом месяце на „Макро-Нет”.– Пытаюсь повлиять на ваши нейронные схемы посредством звуков, которые вы воспринимаете. Так вы предлагаете запретить „СВанк“ только из-за того, что в нем используются звуки, каких вы издавать не можете?»

Слишком скользкая дорожка. Запретите «СВанк», и с таким же успехом можно запрещать искусство и любую пропаганду. Да и саму свободу слова.

Нам обоим известно, как они правы, святой отец. Довести до слез можно даже словом.

Мы шаркаем вперед. Очередь движется с безупречной, жутковатой эффективностью, один человек за другим ненадолго исчезает в жужжалке и появляется с другой ее стороны, пройдя технологическое крещение, которое на время дарует святость каждому из нас.

Компрессированный ультразвук, отец. Вот им-то нас и очищают. Полагаю, вы даже в своей глуши заметили, какая вокруг него поднялась шумиха несколько лет назад. Самое меньшее, ознакомились с папской буллой, порицающей новинку. Исходный патент, который «Сони» зарегистрировала на рубеже веков, относился к игровому интерфейсу; в близком будущем, уверяли нас, древние наглазники и электроды уступят место аккуратным недорогим коробочкам, которые будут находить вас в комнате и передавать пятимерную чувственную симуляцию непосредственно в мозг, минуя глаза и уши. (Вообще-то их мы ждем до сих пор; может, настройка и ведется при помощи ультразвука, но система удерживает мозг в фокусе, отслеживая его электромагнитное поле, а из потребителей мало кто готов превратить свой дом в клетку Фарадея[37].) Ну а пока цены еще не упали, больницы, аэропорты и парки отдыха не дают мечте умереть. А мелкие плюсы… святой отец, они повсюду. Глухие обретают слух. Слепые прозревают. Жертвы посттравматических расстройств избавлены от тягостных воспоминаний, пока вносят абонентскую плату.

В том-то, конечно, и соль. Эффект здесь непостоянный: высокие частоты возбуждают одни синапсы и усыпляют другие, но изменений как таковых в существующую нейронную сеть не вносят. Когда сигнал исчезает, мозг в конце концов откатывается к нормальному состоянию. Это не только выгодно тем, кто торгует такими волнами, но и сильно упрощает юридическую часть. Здесь уже встает больной вопрос о цельности человеческого «я». Если бы перед каждым рядовым перелетом человеку перекраивали мозги, могли бы возникнуть некоторые сложности с законом.

И все-таки, должен признать, все изрядно ускорилось. Никаких больше затянутых проверок личной информации, беспардонных «выборочных» обысков, никаких утомительных опросников, призванных отсеять проблемных граждан из нашего числа. Мазнули по мозгу магнитным полем; брызнули ультразвуком; следующий. Еще год назад я простоял бы в очереди не один час. Сегодня же не прошло и пятнадцати минут, а я уже в первой десятке. И дело тут не в одном удобстве: это надёжно, это безопасно, это вздох облегчения для тех, кто жил по принципу русской рулетки. Не будет нового Эдмонтоновского Ада, новых бунтов в Рио, здания не будут оплавляться в стекло, а города чахнуть после взрыва какой-нибудь «грязной» бомбы[38]. Разумеется, террористов и вредителей в мире хватает до сих пор. Они будут всегда. Но если теперь где-то и наносят удары, то в местах, которые не охраняет СВанки МакЖужик. И в этом мирном небе отныне летают лишь такие безобидные люди, как… как я. Кто станет оспаривать подобные результаты?

В прежние времена я бы наверняка жалел, что родился не психопатом. Тогда все обстояло проще. Машины отслеживали лишь эмоциональную реакцию: саккады, кожно-гальванический рефлекс. Человек без совести переиграл бы их с широкой улыбкой и пустым сердцем. Однако «СВанк» породил целое поколение новых методик. Теперь техника смотрит вглубь. Активность префронтальной коры, метаболизм глюкозы. Так что все изверги, извращенцы и потенциальные вредители попадают в одну большую сеть.

Естественно, это не значит, что потом нас не отпускают. Социопатия вообще-то не запрещена законом. Черт, да если б они отсеивали всех людей с бракованной совестью, то бизнес-класс опустел бы напрочь.

В очереди стоят дети, в основном под присмотром взрослых. И трое сами по себе – двое мальчиков и девочка. Боязливые и прекрасные, словно пугливые дикие звери. Они не привыкли быть одни. Старшему не больше девяти, и сбоку на шее у него родинка.

Я не могу отвести от него глаз.

Дети вдруг снова стали гулять где хотят. Я уже много месяцев вижу их в парках и на площадях без всякого присмотра, невинных и таких уязвимых, словно «СВанк» дал всем родителям на свете предлог наконец вздохнуть полной грудью. И неважно, что пройдет еще много лет, прежде чем технология просочится из аэропортов и государственных объектов в места, где играют дети. Мамочка и Папочка устали ждать и как могут утешаются тем, что на каждом углу сейчас по камере, которые видят и контролируют весь мир. Как будто бы в них по-настоящему глядят какие-то живые люди. Мамочке и Папочке лень на пять минут залезть в сеть, а ведь в два счета могли бы составить собственное пособие для хищника – как при помощи лазерных указок и слепых пятен буравить дыры в обществе слежки. Мамочка с Папочкой охотней примут на веру все эти избитые фразы насчет «публичной безопасности».