— Нет, Дженни. Большое вам спасибо.

Наконец-то!

Эллис Ливайн нашел свою мать на втором этаже магазина «Поло Ральф Лоурен» на перекрестке Семьдесят второй улицы и Мэдисон. Она как раз выходила из примерочной кабинки. На ней были белые хлопчатобумажные брюки и поверх них — цветастое подвязанное поясом платье наподобие халата. Она встала перед зеркалом, поворачиваясь из стороны в сторону, и только тогда заметила сына.

— Здравствуй, дорогой. Как тебе, нравится?

— Мама, что ты здесь делаешь?

— Покупаю одежду для круиза.

— Но вы не поедете в круиз! — сказал Эллис.

- Обязательно поедем. Мы ездим в круиз каждый год. Тебе нравятся манжеты на штанинах?

— Мама! Она нахмурилась и рассеянно поправила светлые волосы.

— Вот насчет этого верха я не уверена, — задумчиво проговорила она. — Тебе не кажется, что в нем я похожа на фруктовый салат?

— Нам нужно поговорить, — заявил Эллис.

— Хорошо. У тебя есть время, чтобы пообедать со мной?

— Нет, мама. Мне нужно возвращаться на работу. Эллис был бухгалтером в рекламном агентстве и сей-

час вырвался с работы буквально на час, после того как

ему в панике позвонил брат.

Он подошел к матери и негромким, но многозначительным голосом произнес:

— Мама, ты сейчас не можешь покупать все эти вещи!

— Не глупи, дорогой.

— Мама, ведь у нас был семейный совет, и мы обо всем договорились!

Эллис и двое его братьев приезжали к родителям в прошлые выходные. Их отцу было шестьдесят три, а матери — пятьдесят девять. Они жили в собственном доме в Скарсдейле. Братья приехали к родителям, чтобы обсудить финансовые проблемы. Разговор получился тяжелым, мучительным.

— Ты, наверное, шутишь, — сказала она ему сейчас.

— Нет, я совершенно серьезен.

Он сжал руку матери.

— Эллис Джекоб Ливайн! Вы ведете себя недопустимо!

— Мама, отец потерял работу.

— Я знаю, но у нас много…

- И ему заморозили пенсию.

— Только временно.

— Нет, мама, это не временно.

— Но у нас всегда было много…

— Уже — нет. Все изменилось.

— Мы с папой говорили после того, как вы уехали, и он сказал, что с нами все будет в порядке. Все эти разговоры о необходимости продать дом и «Ягуар» просто смехотворны!

— Это он так сказал?

— Ну, разумеется! Эллис вздохнул.

— Он просто хотел успокоить тебя.

— Но я ничуть не беспокоюсь. Ведь он так любит эти «Ягуары». Ваш отец каждый год покупает новый «Ягуар» — с тех самых пор, когда вы еще были совсем крошками.

На них уже оборачивались продавщицы. Эллис оттащил мать в сторону.

— Мама, как ты не поймешь, теперь все иначе!

— Не надо, прошу тебя!

Эллис отвел взгляд в сторону. Ему было больно смотреть ей в глаза. Сколько он помнил родителей, они всегда были успешными, крепко стоящими на ногах, солидными людьми. Жизнь Эллиса и его братьев была полна взлетами и падениями, например, старший брат перманентно находился в состоянии развода, но их родители принадлежали к старшему поколению, которое больше других добродетелей ценило стабильность, и поэтому были незыблемы, как скала. На них всегда можно было положиться.

Никто не встревожился даже после того, как их отец потерял работу. Конечно, в таком возрасте ему не приходилось рассчитывать на то, что удастся найти новую, но у него имелись вложения, акции, недвижимость в Монтане и на Виргинских островах, а также вполне приличная пенсия. Причин для беспокойства не было, поэтому родители не изменили привычный стиль жизни: они продолжали развлекаться, путешествовать и тратить деньги.

И вот теперь Эллис и его братья платили по закладным за дом в Скарсдейле, пытались продать квартиру в Шарлотте-Амалии и дом в Вейле.

— Мама, — снова заговорил он, — у меня двое Детишек в детском саду, у Джеффа ребенок учится в первом классе частной школы. Ты знаешь, сколько сегодня стоит обучение в частной школе? Аарон платит алименты. У каждого из нас — своя жизнь, мы не можем оплачивать вдобавок и вашу.

— Вы не платите ни за меня, ни за своего отца! — фыркнула она.

— Платим, мама, платим! И поэтому я говорю тебе: ты не можешь покупать эти вещи. Вернись в кабинку, переоденься в свою одежду, и идем отсюда. Прошу тебя!

И внезапно к его ужасу мать разрыдалась, закрыв лицо ладонями.

— Я так боюсь! — выдавила она из себя. — Что с нами будет?

Эллис обнял мать и прижал ее голову к своей груди.

— Все будет хорошо, мама, — мягко сказал он. — Переоденься, а потом мы поедем и где-нибудь пообедаем.

— У тебя же нет времени! Ты сам сказал! — сквозь слезы проговорила мать.

— Ничего, я договорюсь с начальством. Поедем в «Карлайл». Тебе там понравится.

Мать всхлипнула в последний раз, вытерла глаза и, гордо подняв голову, направилась в примерочную кабинку.

Эллис вытащил из кармана сотовый телефон, чтобы позвонить на работу и предупредить о том, что он задерживается.

На посвященном проблеме биотехнологий молитвенном завтраке членов конгресса в Вашингтоне доктор Роберт Беллармино с нетерпением ожидал, когда ведущий, конгрессмен Генри Уэйтерс, отличавшийся особой многословностью, закончит представлять его собравшимся.

— Доктор Беллармино известен всем нам как врач с совестью, человек, принадлежащий науке и Богу, человек, сохранивший высокие нравственные принципы и моральные устои в наш век всеобщей распущенности, символом которой стало МТУ. Доктор Беллармино является не только одним из руководителей Национального института здоровья, но и нерукоположенным пастырем баптистской церкви Томаса Филда в Хьюстоне, а также автором «Поворотного пункта» — книги духовного пробуждения для восприятия целительной проповеди Господа нашего Иисуса Христа. Я знаю, что уже через час он должен находиться в зале слушаний конгресса, поэтому позвольте мне предоставить слово служителю науки и Господа, доктору Роберту А. Беллармино.

Вальяжный и уверенный в себе, Беллармино поднялся на возвышение и встал за ораторскую трибуну. Тема его выступления, как значилось в программке, звучала так: «Планы Господа в отношении человечества и генетика».

— Благодарю конгрессмена Уэйтерса за теплые слова в мой адрес и всех вас за то, что пришли сюда сегодня. Некоторые из вас могут удивиться тому, что ученый, особенно ученый-генетик, может совместить свою работу со Словом Божьим. Но, как нам указывает выдающийся американский генетик Дентон Александер, в Библии говорится о том, что Господь является Создателем всего сущего, а значит, и ДНК, которая определяет биологическое разнообразие нашей планеты. Возможно, именно по этой причине некоторые противники генетики доказывают, что мы не должны заниматься своей работой, что мы пытаемся взять на себя функции Бога. Тот же постулат лежит в основе некоторых экологических доктрин, которые утверждают, что природа свята и неприкосновенна. Подобные убеждения, безусловно, являются языческими и безбожными.