— А что, можно вот просто так взять и уйти туда? — спросил Шин, изо всех сил скрывая волнение.

— А то!

И старик в подробностях рассказал Шину, где лучше переходить Туманган и как вести себя на приграничных блокпостах. Большинство военных, по его словам, с удовольствием брали взятки. Дал он и другие полезные советы.

— Если пограничник попросит показать документы, дай им несколько сигарет, пачку печенья и немного денег. Скажи, что ты солдат и идешь в Китай навестить родственников.

На следующее утро Шин забрался в угольный поезд, шедший в пограничный городок Мусан. Его предупредили, что город кишит военными, и поэтому он выпрыгнул из вагона, когда поезд замедлил ход на подъезде к Мусану, и пешком направился на юго-запад. Он провел на ногах весь день в поисках самого мелкого участка Туманган и прошел около 30 км.

У Шина не было документов, и он знал, что будет немедленно арестован, если наткнется на добросовестного пограничника. Показать удостоверение личности его попросили на первом же посту. Изо всех сил стараясь не выдать страха, Шин назвался возвращающимся домой солдатом. В его пользу сыграл тот факт, что украденная в Кильчжу одежда и шапка были военного покроя и темно-зеленого цвета.

— Вот, возьми покурить, — сказал Шин, протягивая военному пару пачек сигарет.

Тот взял сигареты и взмахом руки разрешил Шину пройти.

На втором блокпосту Шина снова попросили показать документы. В этот раз он отделался пакетом галет. Потом ему встретился третий пограничник, после него — четвертый. Всё это были совсем молоденькие, худые и голодные мальчишки. Они уже не спрашивали документов… прежде чем Шин успевал сказать и слово, они просили у него сигарет и еды.

Шин не смог бы выбраться из Северной Кореи, если б не необычайное везение… особенно на границе. Как раз в тот момент, когда он, в конце января 2005 года, раздавая взятки, двигался в направлении Китая, на границе существовало «окно», позволяющее людям почти без риска переходить на китайскую сторону.

Власти КНДР были принуждены терпеть прозрачность границы с Китаем из-за катастрофического голода середины 1990-х и чрезвычайной важности китайской продуктовой помощи. Граница стала проницаемой на полуофициальном уровне в 2000 году когда Ким Чен Ир пообещал не проявлять строгости к тем, кто убегал в Китай в поисках пропитания. С его стороны это было запоздалым признанием того факта, что десятки тысяч находившихся на грани голодной смерти граждан КНДР уже перебрались в Китай и что вся страна попадает во все большую и большую зависимость от его пожертвований. Кроме того, к 2000 году туда-сюда через границу тысячами стали курсировать мелкие коммерсанты, поставляющие продукты питания и другие товары на частные рынки, почти полностью заменившие собой государственную систему централизованного распределения продуктов.

Сразу после публикации этого указа арестованных нарушителей границы стали отпускать буквально после пары дней допросов или нескольких месяцев трудовых лагерей, если, конечно, в ходе дознания не выяснялось, что они, будучи в Китае, вступали в контакт с гражданами Южной Кореи или христианскими миссионерами.{32} Также правительство КНДР начало осознавать, какую роль играют такие торговцы в обеспечении населения продовольствием, и даже оказывать им определенную помощь. После полугода тщательных проверок и бюрократических процедур чиновники (особенно, если их подмазывали взятками) стали время от времени выдавать коммерсантам пропуска, позволяющие им легально пересекать границы.{33}

Чем прозрачнее становилась граница, тем ощутимей менялась жизнь: больше людей стало ходить в хорошей, теплой зимней одежде, в продаже на рынках появились подержанные китайские телевизоры, видеоплееры и, конечно, пиратские видеокассеты и видеокомпакт-диски.

Перебежчики рассказывали, что благодаря китайским транзисторным радиоприемникам люди получили возможность слушать китайские и южнокорейские радиостанции, а также «Радио Свободная Азия» и «Голос Америки». Многие признавались, что словно на наркотики подсели на голливудские фильмы и южнокорейские мыльные оперы.

— Собираясь смотреть фильмы про Джеймса Бонда, мы обязательно задергивали шторы на окнах и убавляли звук, — рассказывала мне в Сеуле 40-летняя беженка.

Они с мужем и сыном уплыли из своей рыбацкой деревни и пересекли границу на лодке.

— Именно благодаря этим фильмам я начала понимать, что происходит в мире. Именно благодаря фильмам люди начали видеть, что в режиме Ким Чен Ира нет ничего хорошего.

Ее сын сказал мне, что влюбился в Америку, куда мечтает когда-нибудь переселиться, смотря замыленные копии «Ангелов Чарли».

Когда ручейки зарубежного видеоматериала слились в захлестнувший страну бурный поток, это настолько переполошило северокорейские органы правопорядка, что они придумали новую тактику поиска и наказания любителей запрещенного кино. Они стали обесточивать жилые дома и целые кварталы, а потом ходить по квартирам и смотреть, какие кассеты или диски застряли в плеерах.

Примерно в тот момент, когда Шин с Паком строили планы побега, власти КНДР пришли к выводу, что слишком проницаемая граница таит в себе угрозу национальной безопасности. Особенно бесили Пхеньян южнокорейские и американские инициативы, благодаря которым беженцам становилось легче обустраивать свою жизнь. Самый массовый единовременный побег состоялся в 2004 году, когда Южная Корея вывезла пассажирским самолетом 468 перебежчиков из Вьетнама в Сеул. Новостное агентство КНДР назвало этот рейс «преднамеренным актом агрессии и терроризма». Приблизительно в то же время Конгресс США принял закон, дающий беженцам из Северной Кореи право на переселение в США. КНДР охарактеризовала этот закон как попытку свержения законной власти.

Поэтому в конце 2004 года начали меняться пограничные правила: за нелегальный переход границы грозили тюремные сроки длительностью до пяти лет. Чтобы обеспечить выполнение новых правил, Северная Корея начала устанавливать системы электронного и фотонаблюдения. Были построены изгороди из колючей проволоки, а на блокпостах установлены железобетонные барьеры.{34} Китай в это время готовился к летней Олимпиаде 2008 года и поэтому тоже усилил охрану границы…

В конце января 2005-го, когда Шин продвигался в сторону границы, расчищая себе путь сигаретами и печеньем, «окна» для относительно безопасного перехода на китайскую сторону уже начали медленно, но верно закрываться. Но ему повезло, потому что приказы сверху еще не успели повлиять на поведение изголодавшихся солдатиков, попадавшихся ему на расположенных вдоль реки Туманган погранпостах.

— Умираю с голоду! — сказал последний из тех, кого Шину пришлось подкупить на пути из Северной Кореи; на вид пограничнику было всего лет 16. — У тебя ничего нет поесть?

Его пост находился около ведущего на китайский берег реки моста. Шин дал ему соевой колбасы, сигарет и пакетик конфет.