Яромир плохо знал западное наречие. Он сильно сдвинул брови, проговорил сорванным в бою голосом:

– Я вас отпущу, чтобы был мир. Вы на нас напали, а мы вас отпускаем. Мы поступаем так, как будто у нас мир. Понимаете? – он неуклюже подбирал простые слова.

Пленники переглянулись, почти разом заговорили. Молодой вард, сидевший на земле со связанными руками, встал на колени, собираясь вскочить на ноги. Радош погрозил ему топором. В освещенном огнем полумраке вард и Радош казались похожими как братья.

– Что тебе? – спросил Яромир пленника.

– А ты точно богоборец? – с вызовом спросил тот.

Яромир шире распахнул на груди пропахшую потом рубашку. Напротив сердца сполох пламени выхватил древний знак «S». Пленники замерли при виде страшного знака, да и сторожа-северяне не могли отвести от этого клейма взгляды.

Лорд Эймер знал северное наречие – язык своего врага. Когда в шатер, где его держали, вошел князь-богоборец, Эймер сказал на его родном языке:

– О чем могут быть разговоры между тобой и мной?

Пленник сидел на узкой скамье, его не связали. Разгоряченный боем, Эймер выглядел совсем по-мальчишески: непослушные волосы растрепались, бледное лицо покраснело. Яромир опустился на скамью напротив, между ними – наскоро сколоченный низенький стол, на котором стояла плошка с горящим фитильком.

– Скажи королю Неру, лорд, чтобы больше не сражался с нами и увел от границы войска, – сразу с главного начал Яромир.

Лорд Орис-Дорм смерил его взглядом:

– Я тоже могу сделать тебе предложение, князь. Сдайся прямо сейчас. Если ты раскаешься искренне, то, возможно, тебя не казнят, а дадут дожить свои дни в заключении. У тебя нет дара полководца. Случайность помогла тебе победить. Долго ли ты продержишься?

С Эймера не сняли кирасу, она была в засохшей грязи.

– Почему ты не хочешь мира? – сумрачно спросил Яромир, окидывая взглядом своего надменного пленника.

Усмешка заставила дрогнуть уголки губ варда.

– Я не вижу возможности говорить с тобой как с государственным человеком… князь Яромир. Представь себе разбойника, который ворвался в храм и украл дорогую чашу. С чашей под полой он выбегает на улицу и видит, что его ждет стража. Тогда разбойник начинает кричать: «Уберите оружие! Почему вы не хотите мира? Позвольте мне просто уйти!» Ты изгнал богоизбранных князей из их вотчин. Ты нарушил договоры между Анварденом и северными городами. Ты объявил себя Врагом Небесного Престола. Теперь ты просишь мира? Верни чашу в храм, вор, и тогда тебе смягчат наказание!

Яромир крепко прижал к крышке стола тяжелый кулак.

– Мы не воюем против вардов. Когда у меня будут силы, я пойду походом на Престол. Так не на Анварден же! Зачем вы мешаетесь в это дело? Пусть Небесный Престол посылает на нас своих небожителей, почему люди должны воевать против людей?

– Король Неэр – потомок Ормина Небожителя, – сказал лорд Эймер. – Анварден никогда не изменит Престолу.

Яромир вздохнул. И он и пленник устали в схватке. Горящий фитилек в плошке чадил горьким дымом.

– Зачем ты обманываешь людей, богоборец? – спросил лорд Эймер. – Они, по своему невежеству, не понимают, что Создатель всемогущ и одолеть его невозможно. Ты посылаешь их в бой. Как ты думаешь, где теперь те, что были убиты сегодня? Мои воины воскресли у подножия Небесного Престола уже сейчас, пока мы тут говорим. А твои – они закованы в цепи в Тюрьме мира, на нижних ярусах, где демоны не знают жалости.

Яромир крепко сжал зубы.

– Можешь убить меня, – серые глаза Эймера Орис-Дорма встретились с глазами Яромира. – Я обрету сияние в благословенном краю. Ты бессилен, богоборец, потому что за мной – Престол. Ты способен разве что бросить меня в застенок и подвергнуть пыткам, пока здоровье позволит мне их выносить. Но и там я буду твердо верить в счастливый исход: в то, что Тебя разобьют, и я увижу тебя в цепях еще при жизни, – и в будущее свое бессмертие в Царстве Вседержителя.

Яромир низко опустил голову, подпер ее рукой. Он не был до конца уверен в себе, и ему стало тревожно. Входя в шатер, Яромир ожидал от лорда Эймера совсем другой ответ.

– Я даю свободу всем твоим людям, лорд.

– Ты слышал, – бросил Эймер. – Тебе нечего нам дать. В этом мире дает и отнимает только Вседержитель. Свобода из твоих рук – видимость свободы, смерть от твоего меча – видимость смерти. После Конца ты сам убедишься в этом.

Яромир встал, сутулясь, чтобы не задеть головой перекладины шатра. Он – «сын погибели». Яромиру представился мрак Подземья. Там демоны-тюремщики ждут на расправу его и его дружину. В тоске и страхе Яромир старался взять себя в руки. Девонну отнимут у него и отдадут Князю Тьмы. Пощадят ли ребенка, которого она ждет?

– Я просто хочу, чтобы Обитаемый мир жил дальше без всякого суда свыше, – произнес Яромир хрипло, и, чтобы поправить это впечатление, гневно воскликнул. – Мы, люди, народ не Вседержителя, а этого мира!

Губы Эймера чуть скривились:

– Жалкого же врага воздвиг против себя в последние дни Вседержитель!

Яромир молча вышел из шатра… Нужен мир, любой ценой. Чтобы как можно меньше их уходило в Подземье. Нужно добыть, купить, выпросить мир…

В охране у шатра Яромир узнал Брослава.

– Что, князь? – первым спросил Яромира парень. – Мы ведь разбили их все-таки!

– Утром отведи лорда к его людям, – сказал ему Яромир. – Мы отпускаем всех.

Брослав в недоумении поглядел на князя.

– Надо, чтобы мы перед вардами ни в чем не были виноваты. Мы заставим их заключить мир, Брослав. Поэтому пусть идут по домам.

Когда измученный король Ормин дошел до Небесных Врат, его спутники, которые погибли в дороге, уже ждали его там, утешившись от скорбей. Но хотя они и попали к Престолу раньше своего короля, только Ормин обрел бессмертие, минуя смерть. Он единственный получил и право остаться среди небожителей, а его спутники удалились в заповедный удел за холмами, где людям отныне разрешено было ожидать наступления вечного Царства Вседержителя. На древнем языке небожителей этот удел назывался Рахайя – «уединенный, замкнутый».

Старший сын Ормина, после отца возглавивший вардов, во сне увидел алтарь и дал приказ построить такой же. Из алтаря вышел вестник в сиянии. Он принес Писание и заветы, разъяснявшие волю Вседержителя. Этот самый алтарь позднее был перенесен в королевскую часовню Анвардена.

Вестник повелел народам строить храмы, чтобы небожители могли являться живущим в Обитаемом мире и передавать волю Творца. Род Ормина был призван для распространения на земле веры в будущее спасение через исполнение заветов Вседержителя.

Так возникло движение орминитов. В последние времена это был уже не союз единокровных родичей, а союз высшей знати запада. Своим оружием и имуществом орминиты клялись поддерживать короля Анвардена и миропорядок Вседержителя.