Лайла прошлась вдоль края рва. Бенни восхищался тем, что она идет не хромая. Прошло всего несколько недель после ранения, и каждый шаг наверняка отдавался болью. Тот факт, что девушка шла ровно, не значил, что она не подавляла боль. Это одновременно впечатляло и пугало.

«Мы все подавляем боль, — заметил внутренний голос. — Все четверо, и Чонг, и Джо, и все остальные. Победа над болью дает нам топливо для продолжения битвы».

В этот раз Бенни не мог ни в чем обвинить этот внутренний голос. Он кивнул себе.

— Я займусь другой стороной, — сказал он. — Никс, Бунтарка… вы идите на другой конец и начинайте оттуда, — он описал им Ортегу как мог.

Бунтарка ушла, но Никс на мгновение задержалась.

— Что? — спросил Бенни.

Она ступила ближе и заговорила таким тихим голосом, чтобы только Бенни мог услышать.

— Бенни, вчерашний день был просто кошмаром.

Он пожал плечами.

— Нет, — отрицала она, — так и было. Я психанула из-за Чонга и отреагировала неправильно.

— Это…

— Знаю, что мы уже говорили об этом, и знаю, что пережили этот момент вместе, — сказала она, — но я, в отдельности, — нет. Не знаю, кто это был вчера, но это была не я.

— Ага, — ответил он с нежной улыбкой, — я понимаю.

— Правда?

— Правда.

Никс коснулась щеки Бенни, но это движение было осторожным, почти боязненным.

— Могу… могу я задать тебе один вопрос, Бенни?

— Можешь спрашивать у меня что угодно.

Она сделала глубокий вдох и, казалось, приготовилась к будущим словам.

— Ты… все еще любишь меня?

Он чуть не рассмеялся.

К счастью, его внутренний голос и здравый смысл, справились с машинальной реакцией и подавили ее. Так что, вместо того чтобы рассмеяться, он улыбнулся. И все равно лицо Никс сразу же заволокли тучи.

— Я серьезно, — резко сказала она.

Бенни кивнул.

— Я знаю.

Он поцеловал ее.

— Это самый глупый вопрос, который мне когда-либо задавали.

Никс нахмурилась сильнее.

— Он не глупый.

— Для меня — да. Конечно, я все еще люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, — сказал он.

Никс оставалась в смятении. Она посмотрела на Бенни с беспокойством.

— Почему?

— Что?

Она покачала головой.

— Почему, черт возьми, ты все еще любишь меня?

— Я…

— Я злобная и противная, и мое настроение быстро меняется. Я холодна к тебе большую часть времени, а иногда выношу мозг, когда ты просто пытаешься быть милым. Я чудовище.

— Ага, а я всегда коробка вкусных шоколадок. Ну, ладно, Никс, насколько поверхностным ты меня считаешь?

Прежде чем она успела ответить, Бенни отвернулся и пошел вдоль лощины, вглядываясь сквозь тени в белые лица внизу. Он чувствовал на себе взгляд Никс и думал, что мог представить по крайней мере часть того, что происходило в ее голове. Часть. Однако он думал, не пытается ли она угадать, что происходит в его голове. Бенни вспомнил, что однажды сказал капитан Странк из городской стражи одним жарким летним днем на пороге супермаркета «Лафферти». Бенни, Чонг и Морги сидели на ступеньках у входа, открывая пачки зомби-карт. Капитан Странк расположился на старом кухонном стуле, а с ним компания других мужчин города. Мэр Кирш, Ригли Спаттерс, городской почтальон, большой однорукий Лирой Вильямс, папа Морги Митчелла и четверо или пятеро других. Мужчины болтали об отношениях до и после Первой ночи. Когда один в отчаянии сказал, что все женщины сумасшедшие, а мужчины еще более сумасшедшие, потому что влюблялись в них, все рассмеялись. Они согласились, что нельзя понять тайны любви. Никак, нет никаких объяснений. Чонг, которому в то время было двенадцать, сказал:

— А что тут понимать? Люди просто влюбляются.

Мужчины смотрели на него какое-то время широко открытыми глазами, а капитан Странк сухо ответил с веселым изумлением:

— Парень, если окажется, что ты хорошо и верно понимаешь любовь, я лично номинирую тебя на Короля Мира и гарантирую, что каждый человек здесь проголосует за тебя.

Все рассмеялись. Чонг покраснел, как редиска.

Шагая вперед, Бенни почти мог слышать эхо того смеха. Тогда его смутили эти разговоры, но не теперь.

Три минуты спустя Лайла окликнула их:

— Сюда!

Бенни с Никс подбежали к Лайле, которая копьем указывала в темноту. Зом, выше других, с большими руками и широкой грудью, стоял посреди стаи. Они видели лишь его плечи и голову, но этого было достаточно, чтобы узнать узор камуфляжной формы Американского Государства. И увидеть ремень на его груди — ремень, который, Бенни смутно вспомнил, держал сумку. Он лишь мельком заметил его тогда. В то время все внимание Бенни было сосредоточено на сражении. Он попробовал широкий поперечный удар мечом, которым Том перерубал ноги зомби. Но удар был неудачным, и лезвие застряло в тяжелой бедренной кости зома. Рукоять вырвали из рук Бенни, и он мог потерять меч, если бы Лайла каким-то образом не сумела его вернуть. До сегодняшнего дня Бенни считал, что она упокоила зома, чтобы забрать меч, но это было не так. Мертвец казался таким же мощным и смертоносным, как и раньше.

Бенни присел на краю лощины.

— Здравствуйте, сержант Ортега, — сказал он.

— Как мы доберемся до него? — спросила Никс.

— Хороший вопрос, Рыжая, — пробормотала Бунтарка. — Там мертвых больше, чем клещей на еноте.

— Сколько, как считаешь? — спросил Бенни.

— Грубо говоря, — сказал Бунтарка, прищурившись, — примерно…

— Двести шестьдесят один, — сказала Лайла.

— Вот черт, — Бенни вздохнул. — Если посмотреть с положительной стороны, это всего шестьдесят пять на каждого.

Никто не посмеялся над его шуткой. Даже сам Бенни.

Бунтарка крутила в пальцах серебряный свисток, который носила на шее. У каждого был такой.

— У меня появилась безумная идея: двое из нас позовут серых людей с разных концов лощины, чтобы проредить стадо. Но это просто не сработает. Слишком их много.

— Так какой план Б? — спросила Никс. — Мы спускаемся с одного конца и пробуем что-то вроде систематичного упокоения? То есть лощина достаточно узкая, так что на нас одновременно могут напасть лишь четыре или три зома.

— Глупо, — отмела ее предложение Лайла.

Никс покраснела.

— Знаю, я размышляла вслух.

Лайла посмотрела на нее.