— Не разочаровался. Наоборот, ещё больше укрепился в уверенности, что нашему президенту надо действовать именно так, как действовал бы на его месте Иосиф Виссарионович. И тогда сразу бы удалось избавиться от массы «нерешаемых» проблем.

Спорить начальник не стал. Трудно сказать, из-за чего: может, и сам втайне осознаёт правоту подчинённого, а может, просто решил не заводить политическую дискуссию. Но пожелание майора продлить «загранкомандировку» Андрея ещё на три года одобрил.

— Как там вообще ситуация развивается? Ну, в сравнении с нашей историей.

Как развивается? Да куда лучше, чем было в «мире потомков».

У Мокшанцева не единожды возникала мысль, насколько проще всё было бы, имей Советский Союз в 1941 году ядерное оружие. На одном из заседаний ГКО в ходе рассмотрения доклада Маленкова, курировавшего направление, тот же вопрос поднял горячий Семён Михайлович Будённый.

— Почему нам не попросить или не купить у потомков такую бомбу, чтобы шарахнуть ею по фашистам? Представляете, как бы они усра… перепугались, поняв, что мы обладаем оружием, способным в единый миг сравнять с землёй целый город⁈ Да Гитлер бы сразу лапки вверх поднял!

— Попросить дать или продать, конечно, можно, — усмехнулся Сталин. — И президент Российской Федерации в одной из наших разговоров касался этого вопроса. Его позиция по нему очень твёрдая: его страна непоколебимо стоит на позиции непредоставления ядерного оружия другим государствам. Ни за деньги, ни в подарок. Они его могут разместить на чужой территории для защиты своих интересов, но исключительно под собственным контролем. И решение о его применении, будь оно у нас размещено, принимали бы не мы.

— Жаль! — пока так и не смирился маршал. — Очень много проблем можно было бы решить даже единичным её применением.

— Нельзя, — покачал головой Сталин. — Нельзя, Семён, её применять. Да, эта бомба способна уничтожить одним ударом целую немецкую дивизию или обезглавить всю немецкую армию. Но ты подумал своей головой, к чему это применение может привести?

— Весь мир содрогнётся!

— Вот именно! Весь мир. И весь мир сойдёт с ума, добиваясь того, чтобы обладать таким же оружием. Да, кое-что мы предприняли, чтобы отсрочить создание атомного оружия такими странами, как Северо-Американские Соединённые Штаты, Великобритания и Германия. Но на данный момент работы по его созданию по-настоящему ведутся только в Германии. Кроме того, у лучших европейских и американских учёных нет никакой уверенности в том, что создать такое оружие принципиально возможно. А если применить его, то они получат доказательство такой возможности. И отреагируют мгновенно. Свой урановый проект американцы запустят не во второй половине 1942 года, а немедленно, не жалея на него денег. Как и британцы. И уж тем более — Гитлер, учёные которого, по данным потомков, на данный момент ближе всех к успеху. Были, — снова усмехнулся Вождь.

Он подошёл к столу и взял трубку, но не спешил с тем, чтобы набить её табаком.

— Есть и другие причины, почему нам нельзя спешить с боевым применением данного оружия. Начну с политических. Это капиталисты могут без малейших угрызений совести применить это чудовищное оружие хоть по войскам противника, хоть по мирному населению. Их продажная пресса постарается представить дело так, что мучения десятков тысяч людей, подвергшихся облучению продуктами распада ядер урана или плутония, ничего не стоят в сравнении с результатами, достигнутыми применением этой бомбы. Цель оправдывает средства! Убив и заставив мучиться одних, чужаков, они якобы спасут сотни тысяч жизней других, своих солдат. А потом будут старательно замалчивать применение ими этого оружия или даже переваливать вину на других.

Совсем другое дело, если подобное оружие первыми применим мы. Нам этого не простят ни спустя пятьдесят лет, ни спустя сто лет, ни спустя двести лет. Пусть даже они впоследствии применят это оружие десять, двадцать, сто раз, но винить в том, что именно мы открыли этот ящик Пандоры, станут нас.

Есть и экономический аспект. Где мы можем применить такое оружие против армии противника? Не против населения Германии, а именно против немецко-фашистских оккупантов. Пока только на нашей собственной территории. В густонаселённой части нашей собственной территории. А для чего нам заражать радиацией нашу собственную территорию? Для чего нам на десятки лет превращать её в опасную для всего живого местность? Для чего нам обрекать на тяжёлые болезни не только красноармейцев, которым придётся освобождать эту территорию, но и советских граждан, живущих на ней и даже на некотором удалении от взрыва? У нашей Советской страны так много денег, чтобы до конца жизни лечить этих людей? Десятки тысяч людей. У нас так много земель хозяйственного назначения, чтобы на многие десятилетия выводить из оборота десятки тысяч квадратных километров угодий?

Помимо этого всего, мы совершенно не исключаем, что применение подобного оружия заставит наших нынешних союзников в лице Америки и Великобритании настолько испугаться, что они предпочтут не просто отвернуться от нас, но и заключить союз с Гитлером. Просто устрашатся мощи этого оружия и посчитают, что им жизненно необходимо уничтожить не Гитлера, в общем-то, нашими стараниями уже не представляющего угрозы ни Великобритании, ни, тем более, Америке, а нас. Нас, которые, как они посчитают, по окончании войны с Германией станут для них смертельной угрозой. В том, что мы сумеем победить Германию даже без помощи потомков, у нас нет ни малейших сомнений. Но сумеем ли мы даже с помощью потомков, у которых самих сейчас не самые лучшие времена, победить объединённые силы Германии, Англии и Северо-Американских Соединённых Штатов?

Фрагмент 18

35

Перевод в 1-ю Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения был для Андрея Кижеватова полной неожиданностью. Казалось бы, успешное выполнение задания в Киеве, орден Красной Звезды на грудь за это, и вдруг — отстранение от живой работы. Воспринял он это назначение именно как отстранение, поскольку новая должность значилась «инструктор по минно-взрывному делу».

Как он узнал, ОМСБОН-1 начали формировать ещё в 1940 году, привлекая к службе в ней лучших советских спортсменов, на фоне которых невысокий и худощавый Андрей выглядел затесавшимся в дворовую компанию мордоворотов юным парнишкой. Не по возрасту, поскольку реально он был намного старше подавляющего числа бойцов, а именно по телосложению: хотя, конечно, «контрабандное спортивное питание» помогло ему нарастить мышечную массу, но коренным образом «конституцию», как выразился Петров, не поменяло. Ребята здоровенные, сильные, ловкие, и в таких дисциплинах, как стрельба, бег (в том числе, и на лыжах), разные «рукомашества и ногодрыжества» (ещё одно выражение наставника из будущего), могли дать старшему лейтенанту огромную фору. А вот он им — в умении обращаться со всякими взрывающимися новинками и выслеживанию врага: пограничная школа закалка даёт о себе знать.

Впрочем, даже в работе со взрывчаткой, со всевозможными приспособлениями для организации диверсий он чувствовал себя школяром в сравнении с полковником Стариновым. Но Илья Григорьевич был очень занят в Штабе партизанского движения, и постоянно читать лекции бойцам Бригады не мог.

Бригада, по сути, была постоянно действующим учебным заведением для бойцов, которые регулярно отправлялись в тыл врага: в те же самые партизанские отряды, на отдельные диверсионные операции, в разведывательные рейды. Возвращались далеко не все. Очень далеко не все. А вместо них поступали новые, подчас с боевыми наградами и серьёзным боевым опытом. И их в кратчайшие сроки требовалось подготовить так, чтобы не мучила совесть за их гибель или недостаток квалификации, приведшие к срыву задания.

Причину такого перевода при случайной встрече в Москве разъяснил всё тот же «Петров», с которым Андрей сдружился буквально с первых дней пребывания в учебном центре под Минском.

— Было принято решение убрать с фронта тех, кто плотно контактировал с нами и может многое рассказать о нашей технике. Нас, кстати, тоже убрали с «передка» и перестали посылать за линию фронта.

— И где вы сейчас? Если не секрет.

— В той же структуре, что и ты, но работаем несколько с другим контингентом, — уклончиво ответил «гость из будущего».

Впрочем, и этого достаточно: ОМСБОН с самого начала формировалась при НКВД, и первое время многие занятия по физподготовке даже проводились на стадионе «Динамо». И не только первое время, но и теперь зачастую там проводятся.

После сдачи экзаменов первой группой сапёров-подрывников, уже в начале марта, Кижеватова поощрили кратковременным отпуском