Благодаря тому, что говорил на камеру Гарик тяжело дыша от напряжения и достаточно зло, съемка вышла, судя по всему, очень даже неплохой.

— Здоров! — как только он закончил снимать, возник рядом с ним Максим.

— Блин! Если бы я знал, что тут такая фигня, прихватил бы с собой дрон и полетал бы на нем над парком.

— Да! Было бы неплохо, — мечтательно согласился с ним Макс.

— Вообще трындец! Свободная пресса в свободной стране терпеливо ждет своей очереди! — глядя максимально зло на все того же самого добродушного полицейского, произнес Гарик, поручкавшись при этом с Максимом.

Из-за ограды парка было видно, что в восточной его части за кустами и деревьями толпится народ.

Макс поснимал еще немного: издалека толпу, ворота парка, поснимал и себя. В общем, сюжет получился не особо содержательным, но даже и эта съемка вполне могла бы пригодиться в дальнейшем и стать частью нового видео. Он хотел было уже зачехлить камеру и убрать ее, но тут к воротам подъехала полицейская машина с тонированными стеклами, из нее вышел все тот же самый начальник отдела полиции, которого Гарик имел возможность вчера лицезреть на крыше. Начальник был со свитой других высоких чинов, все они быстро направились к входу, прошли сквозь кордон и пошагали по дорожке парка к толпившимся вдали людям.

Последним из машины вышел вчерашний следователь, увидев которого Гарик тут же, дабы быть замеченным в толпе людей, вытянулся во весь рост и даже широко распахнутыми глазами вперился в него.

И следователь, конечно же, обратил на него внимание:

— Привет! Что? Тоже тут? — и, кивнув полицейским с рациями на входе, пояснил: — Это со мной! Очень важный по делу свидетель.

Гарик даже и не поверил в такую свою удачу и именно от привалившего ему неожиданного счастья в этот самый момент напрочь позабыл про Максима, который точно так же, как он, буквально несколько мгновений назад в ожидании вытянулся в струну и вперил в следователя широко распахнутые глаза.

— Еще один труп! — ведя Максима по асфальтовой дорожке парка и обращаясь к нему, как к старинному знакомому, радостно сообщил следователь. — И точно так же все, как в прошлый раз. И характер телесных повреждений, и звезда эта чертова под ним…

— Опять пятиконечная звезда? — пребывая в некотором ажиотажном волнении, поинтересовался Гарик.

— Именно! — ответил тот. — Одно меня несказанно радует, что это дело у меня уже забрали, и я, по сути, имею к нему только косвенное теперь уже отношение.

— Забрали? — выпучил глаза Гарик.

— В область! — ответил тот. — В связи с особой важностью и значительным резонансом преступления. Это теперь уже их подследственность и полностью их компетентность, — и радостно вздохнул: — А я что? Как говорится, баба с воза, кобыле легче!

На ходу почувствовав на себе чей-то недобрый взгляд, Гарик неожиданно обернулся и встретился глазами с Максом. Держась за прутья ограды, он зло смотрел Гарику вслед. Его сотрудники полиции пропускать отказались.

На месте происшествия работала все та же оперативная группа, и даже эксперт был тот же, следователь только был другой — подтянутая блондинка средних лет, с короткими волосами и неяркой помадой на тонких губах. Гарик заметил, что даже брюки на эксперте были те же самые, правда с высохшим пятном на том самом колене, на котором он вчера стоял в снежной жиже на крыше.

Немного в стороне от осматриваемого экспертом места стояла женщина преклонного возраста и прижимала к себе заплаканную девушку с густо подведенными черным карандашом глазами и колечком в носу. От обильных слез карандаш на ее глазах уже потек черными разводами по щекам.

— Он звонил мне вчера, а у меня телефон был без звука, — достаточно спокойно говорила она женщине и вдруг, уставившись почему-то именно на Гарика, произнесла: — А сегодня утром смотрю — номер какой-то незнакомый высветился, трубку взяла, а это из полиции. Спрашивают, кем вам приходится Евгений Гросман…

Точно так же, как и обнаруженная вчера на крыше Мара Закирова, погибший лежал на асфальтированном пятачке у кирпичной стены небольшого одноэтажного здания, правильной звездочкой раскинув руки в стороны. Это действительно был Жека Гросман. Одет он был все в те же не очень новые кроссовки, драные джинсы и куртку, в которых ходил всегда. Бейсболка валялась немного в стороне от него. И, как и вчера, труп в самом деле лежал аккурат на свеженачерченной чем-то острым на мерзлом асфальте пятиконечной звезде. Каких-либо следов вокруг него, помимо крови на асфальте в районе головы и шеи, видно не было.

Гарик тут же принялся осматривать кирпичную стену и близлежащие электрические столбы, надеясь обнаружить что-нибудь вроде камеры видеонаблюдения, но ничего не обнаружил. Судя по всему, эта часть парка была, что называется, в этом отношении глухая.

— Да мы уже проверяли, — сразу же разгадав его взгляд, сообщил пришедший с ним следователь. — Место малолюдное, и, как назло, ни одной камеры слежения. Как люди вообще не боятся здесь по ночам ходить?

С опаской оглянувшись на совещавшееся в стороне начальство, он кивнул на полицейского с собакой:

— Думали, псина след возьмет, но кинолог сказал, что из-за специфического запаха это крайне маловероятно, — и показал пальцем на явственный обуглившийся след вокруг звезды. — Или бензин какой-то, или масло какое, пока не понятно. Но эксперт образцы уже отобрал, и по результатам экспертизы все, думаю, будет ясно.

— Записка есть? — затаив дыхание, поинтересовался у него Гарик и многозначительно кивнул в сторону трупа, а сам приготовился включить камеру, правда, не решив еще для себя в полной мере, можно ли будет что-то снимать — или на этот счет нужно спрашивать у нового следователя женщины какое-то дополнительное разрешение.

— До этого, судя по всему, еще не дошли, — присмотревшись к колдовавшему над трупом эксперту, сообщил тот и пояснил: — Судя по всему, эксперт скоро уже закончит с внешним осмотром.

— Послание, видимо, будет про вторую печать! — с иронией в голосе подмигнул ему Гарик.

— Ага! — радостно согласился с ним тот и с видом крутого знатока сообщил: — Я посмотрел вчера в интернете, в Википедии. Это из Библии, из Нового завета. Там сказано, что всего печатей будет семь.

— Семь печатей, и сразу же за этим жуткий апокалипсис! — дополнил его слова Гарик.

— Ага! — снова радостно согласился с ним следователь и зашикал: — Тихо! Тихо! — и все потому, что заметил, как эксперт рукой в медицинской перчатке принялся ощупывать лицо погибшего.

Это его действие в некотором роде возымело на всех просто какой-то магический результат: все, замерев, стали следить только за его руками, как за руками фокусника. В этот момент Гарик все же набрался смелости, включил камеру и, подняв повыше на селфи-палке, на свой страх и риск принялся снимать.

Эксперт тем временем не спеша осмотрел и исследовал лицо погибшего, после чего осторожно разомкнул его челюсти и аккуратно извлек изо рта очередной скомканный клочок бумаги. Не дожидаясь на этот раз какого-то особого на то разрешения начальства, бумажку он тут же развернул и достаточно внятно прочитал: