Войдя в магазин, я повела себя как обычно при виде ослепительной коллекции одежды: я покупала все, что понравилось. Очень скоро я отложила себе пятнадцать дорогих вечерних платьев для выхода на приемы и свадьбы. Поскольку женщины семьи Аль Саудов соревнуются, демонстрируя свои наряды, я выбрала последний писк моды и самые оригинальные по стилю. Я даже не удосужилась примерить их. У меня привычка накупить много-много одежды, а потом раздавать то, что мне не подходит или что мне не очень потом нравится.

Но я не была уж совсем эгоисткой и купила немало замечательных подарков детям и Кариму.

Как только я объявила продавщице, что возьму еще и дюжину шелковых блуз в одном стиле и одного цвета, она быстро поняла, что мы были членами королевской семьи Саудовской Аравии, и позвала менеджера магазина. И теперь наше изучение огромной коллекции дизайнерской одежды центра «Бергдорф Гудман» происходило под руководством менеджера.

Вскоре были вызваны более десяти сотрудников магазина, с тем чтобы помочь нам отнести наши тяжелые фирменные пакеты с покупками. По выражению лиц проходящих мимо мы поняли, что наш увлекательный поход в центр «Бергдорф Гудман» удался на славу.

Хотя покупки Сары и Маисы, взятые вместе, поместились всего в пяти пакетах, я попросила для своих покупок тридцать пакетов. Я была уверена, что Кариму придется пополнять мою карточку, и была страшно удивлена, когда менеджер за все мои покупки назвал сумму всего в 388 000 долларов.

Сара совсем не удивилась, когда я рассказала ей о подарке Карима, — большинство членов королевской семьи сказочно богаты, и в магазинах мы покупаем все, что хотим. Но наши покупки — сущая ерунда по сравнению со стоимостью нашей недвижимости и выгодой от сделок, которые наши мужья совершали в то время, которое мы провели в торговом центре.

Маиса родилась в палестинской семье среднего достатка, поэтому она неодобрительно отнеслась к моему мотовству. Я случайно услышала, как она пробормотала: «Приумножая свое богатство, приумножаешь свои проблемы». Маиса смотрела на меня и грустно качала головой:

— Одари меня Аллах еще сотней лет жизни, я никогда не привыкну так сорить деньгами, как это делает ваша семья. И в самом деле, Султана, неужели тебе не надоело покупать все эти бесчисленные платья и роскошные драгоценности?

Я не придала значения ее словам. Кто может обижаться на женщину, которая прожила образцовую жизнь и не жалела денег на благотворительность? Я знала, что Маиса предпочитала тратить деньги своего мужа на помощь бедным. Как-то я услышала, что Наиф и Маиса помогли материально восьмидесяти палестинским семьям: они не только дали им деньги на жилье, питание и одежду, но и оплатили образование их детей.

Я обняла Маису, чтобы показать ей, что не сержусь на нее. Однако оправдываться по поводу своего образа жизни не собиралась, так как не чувствовала за собой никакой вины: ведь мы с Каримом даем гораздо больше денег на помощь бедным, чем это даже полагается согласно нашей религии. Что еще могли мы сделать?

Вернувшись уставшей после нашего набега на магазин, я пошла к себе в номер отдохнуть перед обедом.

День клонился к вечеру, но Карим еще не вернулся. Решив, что скорее всего все наши женщины еще отдыхают в своих номерах, я загрустила. Я собралась позвонить нескольким американкам, с которыми подружилась много лет назад.

Я обрадовалась, услышав в трубке голос своей подруги Анны, которая закричала, узнав меня:

— Султана, слава богу, что ты позвонила! Я сама уже хотела звонить тебе в Рияд, но боялась, что кто-нибудь может подслушать наш разговор.

Я улыбнулась: Анна была убеждена, что все телефоны в нашей стране прослушиваются.

— Султана, случилось ужасное. Похищена и увезена в твою страну маленькая американская девочка, которой еще нет и пяти лет. Ее отец из Саудовской Аравии украл ее у американской матери. Мать, конечно, в отчаянии, и я надеялась, что, может быть, ты могла бы помочь нам узнать, где она находится.

Сердце мое упало, когда я услышала это. Неужели я обречена постоянно выслушивать ужасные истории? Каждый день на протяжении всей своей жизни я внимаю рассказам о женщинах, которых нещадно эксплуатируют, с которыми плохо обращаются, которых унижают, но в отличие от других саудовских женщин я никогда не могла согласиться, что это есть неизбежная женская доля. А несколько лет назад я пришла к печальному заключению, что унижение женщин не является особенностью только Саудовской Аравии. Это всемирное явление.

К сожалению, мои удачи в деле помощи бедным женщинам были прискорбно малочисленны. Здесь я надеялась на время забыть обо всех этих проблемах и насладиться несколькими беззаботными днями в Америке, но моя надежда разбилась в пух и прах. Мое сердце уже ныло из-за этой маленькой девочки и ее матери.

Понимая, что Анна ждет моего ответа, я глубоко вздохнула:

— Анна, ты же знаешь, что помочь кому-нибудь в такой ситуации в нашей стране чрезвычайно трудно.

С печалью в голосе Анна сказала:

— Понимаю, Султана, но я надеялась, ты сможешь хоть что-то сделать.

— Этот отец член семьи Аль Саудов?

— Нет. Он не принадлежит к королевской семье.

— Ладно, по крайней мере, расскажи, как это произошло. — Со вздохом я посмотрела на часы, стоявшие на прикроватном столике. Обед откладывался.

— Сможешь ты что-нибудь сделать или нет, в любом случае мать будет довольна, что я поговорила с тобой.

— Расскажи все, что знаешь, — попросила я, прикурив сигарету и глубоко затянувшись. Явно история не будет краткой.

— Мать этого ребенка зовут Маргарет Мак-Клейн. Она преподает в государственном университете штата Арканзас, и именно там она познакомилась, а потом и вышла замуж за саудовского студента по имени Абдулбасет аль-Омари.

Аль Омари? Я лично не знала саудовской семьи с таким именем. Но это не удивительно, так как моя жизнь в основном вращается исключительно в кругу членов королевского семейства.

— Как я знаю, их брак вскоре дал трещину. Маргарет говорила, что, как только они официально поженились, нежный и влюбленный воздыхатель быстро превратился в ревнивого и истеричного мужа.

— Это довольно типично для арабских мужчин-мусульман, — заметила я.

Я никогда не могла понять причину этого отвратительного и весьма традиционного образа поведения многих арабских мужчин, добивающихся взаимности женщин-немусульманок. Поскольку в самой Саудовской Аравии очень немногие знакомятся со своими будущими женами до официальной свадьбы, у саудовских мужчин нет возможности проявить все свое обаяние до брака. Но когда они ухаживают за женщинами из других стран, ни один возлюбленный не может сравниться с саудовским поклонником, настолько они обаятельны и внимательны; впрочем, это относится к арабам всех стран Ближнего Востока: сирийцам, египтянам, кувейтцам или иорданцам.

Нежные слова, подарки, обещания. Но обычно таких важных в их будущем проблем, как разница культур и религий, они даже не касаются. Но как только женщина попадается на крючок и вступает в брак, тут же мужчина превращается в тирана, становится грубым по отношению к своей жене и начинает интересоваться другими симпатичными женщинами.