Я готова была произнести молитву богу, когда высадилась наконец на озерковском автовокзале, располагавшемся у самого въезда в город. Первое, что бросилось мне в глаза, это обилие под ногами шелухи от семечек и смачных, кое-где размазанных ногами плевков. Приехала.

Если бы на облезлом деревянном доме не было начертано «Автовокзал», я ни за что не догадалась бы, что это именно он. И не только по внешнему виду строения. Не было перед ним той толчеи, которая сопутствует всем подобным заведениям. Помимо высадившихся со мной троих человек, на площади находился только маленький старичок, расставивший на двух табуретах чашки с семечками и арахисом. И больше никого вокруг. Около старичка валялось особенно много черной шелухи, и два благодарных голубя, воркуя, гордо прохаживались рядом, изредка обнаруживая среди мусора целые семена.

Я решила начать свои поиски прямо с него и направилась в сторону деда. Демисезонные мои ботинки разъехались на талом снегу, заставив меня пошатнуться. Здесь почему-то еще лежал снег, хотя в Тарасове он вот уже неделю как полностью сошел. Я сбавила скорость и пошла осторожнее. Большая сумка с аккуратно уложенной в ней курткой не была тяжелой, но мешала идти из-за громоздкости.

— Почем семечки, отец? — завязала я разговор.

— Два с полтиной маленький стаканчик, пять — большой.

Как заправский знаток, я взяла небольшую щепотку и попробовала. Честно говоря, семечки мне никогда не нравились, но нужно же было с чего-то начать беседу, и я не поскупилась, купив большой стакан.

— Я тут впервые, к подруге приехала. Не подскажете, где можно найти улицу Тихую?

— А чего ж? И подскажу. Вон тама… — дедок протянул руку вперед, — остановка стоит. Так ты давай на нее шагай. Сядешь на пятерку и езжай до остановки «Тихая». Она так по улице называется.

— И далеко ехать?

— Далече, — совершенно серьезно сказал старик, — минут двадцать пять. Во, кажись, как раз пятерка подъезжает. Беги, дочка, а то не успеешь.

Я не совсем поняла, зачем нужно бежать — день же белый, и не последний же это на сегодня автобус, но деда послушалась, поблагодарила его и побежала. Успела я вовремя, вскочила в автобус и села на сиденье — отдышаться. В салоне было непривычно пусто, только несколько человек сидели. Но вот забавно: они не смотрели в окна на улицу, как это принято в больших городах, а с откровенным любопытством рассматривали входящих. Я заплатила кондуктору и попросила объявить, когда будет остановка «Тихая».

В окне скучно мелькали совершенно однотипные деревянные домишки за покосившимися заборами. Практически в каждом дворе висело стираное белье. Как будто жители здесь только тем и занимаются, что стирают. Прохожие на улицах встречались редко.

Автобус свернул на более широкую улицу, и я увидела признаки цивилизации — кирпичные пятиэтажки. Но эта картина продолжалась недолго, вскоре мы снова повернули, и вдоль проезжей части опять поползли деревянные дома.

— «Тихая», — односложно объявила кондуктор, и все пассажиры проводили меня взглядом, пока я спускалась со ступенек.

Я вздохнула свободнее, избавившись от автобусной слежки. На остановке одиноко стоял, поеживаясь от ветра, парень без шапки и в расстегнутой куртке.

— Дом номер пять в какой стороне? — спросила я у него.

Парень с неохотой вынул руку из кармана и молча показал направление.

— Спасибо.

Тот ничего не ответил, да мне и не надо было. Я быстро нашла нужный дом. Илья правильно написал: он был зеленый. Во дворе, глянув поверх невысокого забора, я увидела девушку, которая по возрасту вполне подходила под героиню песни Круглякову Катю. Она что-то делала возле деревянного крыльца, стоя ко мне спиной.

— Кать! — позвала я девушку.

Она обернулась и внимательно поглядела в мою сторону. Не узнав меня, она все же подошла и открыла калитку.

— Что тебе? — Круглякова смешно сморщилась, тщетно стараясь вспомнить, где она могла видеть мое лицо.

— Привет, ты вряд ли знаешь, кто я. Мне Оля посоветовала к тебе обратиться.

— Какая Оля, Чернова, что ли? — начиная что-то понимать, спросила девушка.

— Ага, — согласилась я, не имея понятия, о ком идет речь. — Мне нужно найти одного человека. Оля сказала, ты знаешь, где он живет, и что ты обязательно поможешь.

Катя еще раз недоверчиво посмотрела в мою сторону, наткнулась на совершенно честные глаза и спросила:

— Кто именно тебе нужен?

— Качалов Илья.

— Ну, Ольга ненормальная. Она же сама знает, где он живет. Че мозги-то тебе пудрила?

Я ничего не могла сказать насчет того, кто кому пудрил мозги, но нужно было как-то выкручиваться, и я сказала:

— Она записную книжку потеряла, а в ней адреса.

— А-а, — понимающе протянула Катя и добавила: — Тогда записывай: Пионерская, дом двенадцать, квартира восемьдесят один.

— Спасибо, я запомню. Может, ты еще подскажешь, где Смотров живет?

— Да рядом, соседи они.

Я очень обрадовалась такому стечению обстоятельств — меньше придется колесить по городу.

— Ты мне очень помогла, — поблагодарила я Катю и попрощалась: — Пока.

— Давай, — сказала в ответ девушка и, сразу же развернувшсь на сто восемьдесят градусов, пошла назад к крыльцу.

Придя обратно на остановку, я застала все того же парня, что стоял на ней раньше, когда я вышла из автобуса. Он так же дрожал на ветру, но застегивать куртку явно не собирался. Я спросила, как можно добраться до улицы Пионерской.

— На пятерке доедете до остановки «Кресты», а там спросите.

Я встала рядом и тоже принялась ждать автобуса. Ветер был не холодный, но, как это часто бывает в марте, довольно сильный. Он забирался за шиворот, продувал куртку насквозь, и я довольно быстро стала замерзать. Прошло пятнадцать минут, а автобуса все не было.

— А она вообще ходит, эта пятерка, после обеда? — засомневалась я.

— Угу. Только редко. Маршрут такой, неходовой, — посиневшими губами ответил парень.

Я поежилась, глядя на него, и засунула руки в карманы. Так, вот теперь понятно, почему старичок на автовокзале посоветовал мне бежать на остановку, чтобы не упустить автобус.

Нет, такое положение дел меня совсем не устраивало. Я подошла к краю дороги и стала останавливать машины. С третьей попытки повезло: мужчина в «четыреста двенадцатом» «москвичонке» согласился за полтинник дать небольшой крюк и подбросить меня на улицу Пионерскую.

Всю дорогу мы молчали. Мои попытки разговорить водителя успехом не увенчались. Вопросы о городе, новом для меня, вызывали односложные ответы, даваемые с явной неохотой. Не повезло, не из болтливых мужичок. Ничего не добившись, я отвернулась к окну и стала рассматривать дома.