Она улыбнулась.

Мы с братьями разделили всё, что завоевали. Николай не нуждался в жилище, так как у него был Блэкмаунт, семейное поместье. Эти владения расположены в глуши, земли простираются вплоть до Северного Ледовитого океана, и всё же сам дом невообразимо роскошен. Так что я захотел взять его себе, - закончил он, пожав плечами.

И почему он такой роскошный?

Он принадлежал барону. Тот владел близлежащими алмазными приисками.

Ты когда-нибудь оставался здесь надолго?

Иногда я прихожу сюда зимой, чтобы поохотиться, - ответил он. – Здесь, на краю бесконечной вечной мерзлоты, много дичи. Снег лежит почти круглый год и тает только на месяц или два летом.

Она могла точно сказать, что Мёрдоку уже холодно, хотя, будучи бессмертным, он мог справляться с суровыми сибирскими условиями. Температура становилась все благоприятнее для Дани, укрепляя её настолько, что она чувствовала себя расслабленной даже после ночных волнений.

Здесь не было угрозы айсирийцев. Или вампира. В течение нескольких часов она испытывала одновременно и влечение, и страх, но сейчас не осталось и следа беспокойства.

Он не сможет укусить её здесь. Сейчас она слишком сильна.

- Я не видела снега уже несколько десятилетий.

Сбоку висели сосульки? Её сердце запело – если здесь есть сосульки, значит, будут и грозные бури.

- Я могла хранить лёд, но никогда - снег.

- Ты могла бы отправиться в холодные края.

- Скорее, не могла, - ответила она, – потому что вернуться назад не так-то просто.

- Но сейчас тебе не нужно возвращаться. Ты покинула Новый Орлеан навсегда, разве нет?

- Мои чемоданы уже в машине, - согласилась она, мозг начал работать. Мёрдок переместил её на просторы Сибири, которая занимала треть северного полушария. Она не смогла бы найти лучшего места, чтобы исчезнуть. За перемещением вампира нельзя проследить. В планы айсирийских наёмников не входило искать её здесь. Ни одного аэропорта, где она могла бы наткнуться на шпионов Зигмунда.

И к тому же что-то в этом месте взывало к ней. Глубоко вдыхая морозный воздух, она сказала:

- Здесь так красиво.

С естественным холодом, проникающим в каждую клеточку её тела, она чувствовала себя лучше, чем когда-либо прежде. Она становилась более уверенной, даже дерзкой. В ту же секунду она решила, что вампир не ценит этот сибирский рай настолько, насколько должен. Она бы сделала гораздо больше, чтобы сберечь это место.

Дани могла бы остаться.

Сейчас нужно всего лишь убедить его. Должна ли она оставаться твёрдой и непоколебимой, как ледник? Или она должна ослепить его, как редкий северный цветок?

Его взгляд подсказал правильное решение. Серые радужки глаз вампира мерцали чёрным; весь его вид выдавал в нём намёки на собственнические инстинкты, которые она обнаружила накануне.

Я покажу, так ли я фригидна, как обо мне говорят...

- Знаешь, вампир, если что и заставляет меня чувствовать себя испорченной девочкой, так это снег на моей обнажённой коже, - пробормотала она, сбрасывая сумку. – И лёд может приносить жуткое удовольствие. Если я... голая.

Когда она начала распускать шнуровку платья, он громко сглотнул. Она не могла не заметить появляющееся уплотнение в его слаксах.

- Ты возбудился. Но я ведь больше не нужна тебе для этого.

Он приблизился к ней.

- Может, я хочу тебя. Я твёрд – для тебя.

- Может, стоило подумать об этом прежде, чем так плохо обращаться со мной?

И снова он ничего не отрицал, лишь резко кивнул.

- Но, возможно, я знаю, как ты мог бы исправить своё поведение.

- Я слушаю.

Она наклонила голову.

- Мёрдок, тебя легко напугать?

- Я всегда думал, что... – он умолк, когда она, повернувшись, направилась к двери и, продолжая расшнуровывать платье, вышла из дома.

Все мысли Мёрдока вроде: «Я веду, и женщины следуют за мной», - исчезли, как только он, ошалевший, выбежал за Даниэлой.

Раздался её довольный смех, и Мёрдок понял, что не может вспомнить, когда в последний раз был так сильно взволнован.

Боже мой, когда она начала снимать своё откровенное платьице... Внезапно его охватила опьяняющая радость, не говоря уже о сексуальном возбуждении.

Женщины очень редко удивляли. Но сейчас он и понятия не имел, что она сделает дальше.

Он наткнулся на её маленькие туфельки, брошенные в снегу, и издал сдавленный стон. Она разденется полностью? С каждой секундой в паху становилось всё жарче, в то время как на улице становилось всё холоднее.

В дюжине футов он увидел сброшенное ею платье. Мёрдок резко поднял его, поднося прямо к лицу, чтобы втянуть её слабый запах. Сейчас его сердце – заставить биться которое смогла лишь Даниэла, – просто гремело.

Когда вампир добрался до Валькирии, та лежала в сугробе, вытянув руки над головой, - и кроме чёрных шёлковых трусиков на ней ничего не было. Великолепная грудь была неприкрыта, а соски выглядели настолько твердыми, что, казалось, изнывали от желания.

Его пальцы ослабли, и он выронил платье, выдыхая:

- Господь Всемогущий!

Его реакция рассмешила её. Как и следовало ожидать, у неё был мелодичный смех.

Он сжал челюсти. Где моё самообладание? Секундой раньше его посетила мысль: «Я последую за ней куда угодно».

- Никаких угрызений совести за то, что разделась прямо передо мной?

- Ни малейших. К тому же ты и так видел каждый дюйм моего тела. - Она, казалось, была пьяна от снега, в который запускала пальцы, перебирая и поднося пригоршни к губам.

Он отвернулся, обескураженный тем, как сильно реагирует на неё, тем, как её смех заставляет всё в его груди переворачиваться. Решив даже не смотреть на неё, пока не успокоится, он уткнулся взглядом в покрытый инеем ствол дерева.

- Ты злишься на меня, вампир? – Она подползла к нему на коленях.

Не смотри на неё. Он сжал кулаки.

- Я не злюсь. - А чертовски озадачен и раздражён. - Нет, я не... – Он запнулся, когда она оказалась стоящей на коленях в нескольких дюймах от него. Он сдавленно произнёс: - Что, чёрт возьми, с тобой творится?

Здесь, в холоде, её внешность начала меняться. Она преображалась.

Её локоны переплелись со льдом, посветлели и стали практически белыми. Лишь часть блестящих завитков, замёрзших и застывших длинными нитями, прикрывала грудь; остальные, будто растрепанные на ветру, сбегали по спине и плечам.