Это падение Судоплатова ускорила его женитьба на Кагановой. Каганова крепко держит в руках Судоплатова, через нее он попал в круги врага Соболь и других. Он попал под влияние своей жены, и она втянула его в эти враждебные круги, в это болото.

Судоплатов, безусловно, был в курсе всех событий, происходящих в отделе, хотя и находился в командировке. И не случайно он сам оказался придатком этого болота, ибо Судоплатов был в близких отношениях со Слуцким, Пассовым и другими. Он был удобным для них человеком, и на сегодняшний день только приходиться жалеть, что вся эта сволочь еще не все говорит о Судоплатове, а говорить, на мой взгляд, есть о чем.

На сегодня Судоплатов является не нашим человеком, он был лучшим другом ныне разоблаченных врагов, их ближайшим человеком, и не случайно поэтому он выступил в защиту врагов Горожанина и других.

Враг народа Шпигельглас доверял Судоплатову, он делился с ним своими переживаниями, и, по-моему, Судоплатова неспроста вводили в курс дела, его замечали в приемники (так в тексте документа. — Прим. авт.) дел отдела.

Что Судоплатов не наш, об этом говорит его отношение к партпоручениям. Посмотрите его работу в стенгазете, разве так должен относиться член партии к порученному ему делу. Судоплатов не оправдал звание члена партии, и ему нельзя оставаться в партии»[154].

Выступивший следом начальник фотолаборатории Гессельберг повторил сказанное раньше и добавил от себя:

«Судоплатов потерял партийное лицо, не оправдал звание члена партии, и ему не место в партии»[155].

Речь бывшего резидента спецгруппы особого назначения в Шанхае Самуила Марковича Перевозникова была более содержательной, хотя она не спасла его от ареста в сентябре 1939 года и расстрела в июле 1941 года (реабилитирован в 1967 году)[156]. Он, в частности, заявил:

«…оправдывать свое поведение в деле разоблачение врагов, прикрываясь заслугами, как это делает Судоплатов, нельзя, нужно было наряду с этими заслугами включиться в активную работу по разоблачению врагов и на деле оправдать звание члена партии.

Отношение Судоплатова к заявлению Шпигельгласа и его взаимоотношения с Нагибиным являются не партийными, ни в том, ни в другом случае Судоплатов не поставил в известность партийный комитет, не делал никакой попытки к налаживанию взаимоотношений с Нагибиным.

Судоплатов нечестно и неискренне держит себя на парткоме.

Он пытается отрицать все факты, выдвинутые против него. Судоплатов должен был честно рассказать о своем отношении к Горожанину и дать ему политическую оценку. В выступлении товарища Судоплатова мы видим обратное, у него нет решительности, а следовательно, нет и партийности.

Близость Судоплатова к врагам народа не случайна. Судоплатов был у них на особом счету, как удобный человек. Не зря его приглашали на вечеринки Слуцкого, где велись разговоры о работе отдела и его работниках. Судоплатов и в этом вопросе не показал своего партийного лица, не разоблачил существо этих вечеринок. Судоплатов ничего не сказал сегодня о своих взаимоотношениях с Пассовым, о своей связи с врагами Соболь, Каминским и другими.

Это поведение Судоплатова наглядно показывает его партийное лицо с обратной стороны, его непоследовательность. У Судоплатова нет ничего партийного. Я думаю, что партия ничего не потеряет, исключив Судоплатова из своих рядов»[157].

Затем слово взял помощник начальника 5-го отделения 5-го Отдела ГУГБ НКВД СССР Сенькин[158].

«Взаимоотношения Судоплатова с работниками отделения были ненормальными. Он явился в отделение не руководить, а командовать. Он не интересовался работой сотрудников отделения и использовал их не по прямому назначению. Судоплатов имел чрезвычайно большое высокомерие по отношению к людям, стоящим ниже его. Он не замечал их. Судоплатов поддерживал вражескую линию Пассова на удаление из отдела честных, вновь присланных работников, и он сделал бы многое, если бы Пассова не убрали из отдела.

У Судоплатова нет ничего партийного, и ему не место в партии, ибо он ничем не оправдал звание члена партии»[159].

Затем выступил Эпштейн. Он заявил:

«…выступившие товарищи правильно подошли к политической оценке дела Судоплатова. Биографические неточности не являются основным критерием обвинения Судоплатова.

Основным в этом деле является то, что Судоплатов был и остается политически неустойчивым человеком, все время его пребывания в органах говорит не в его пользу.

Преклонение Судоплатова перед Слуцким говорит о многом. Его отношение к Горожанину и сокрытие его троцкистского прошлого не случайно. Его окружение в лице Быстролетова, Каминского, Соболь и других довольно не из приятных. Все это характеризует Судоплатова как человека враждебного нам окружения. Это также подтверждает отношение Судоплатова к разоблаченным врагам и его несогласие с выводами парторганизации. Этому поведению Судоплатова не в меньшей мере способствовал бывший партком во главе с оппортунистом Долматовым, когда еще во главе отдела были Слуцкий, Шпигельглас и другие.

Сегодня, разбирая дело Судоплатова, мы не находим другого критерия обвинения, как его отношения к разоблачению врагов, долгое время и у него на глазах орудовавших в отделе. Что сделал Судоплатов для их разоблачения? Ничего.

Судоплатов работал и жил с этими людьми. Он сросся с ними, оказался сам в их болоте и не способен вести борьбу с ними.

И сейчас, когда мы говорим о его отношении к этим врагам, мы не можем выразить ему политического доверия, мы не можем отнестись к нему так, как мы относимся к некоторым членам партии, не внушающим нам политического недоверия.

Вопрос об отношении Судоплатова к заявлению Шпигельгласа, я думаю, надо поставить по административной линии. В той напряженной обстановке, которая была в то время в отделе, об этом заявлении Судоплатов должен был сразу поставить в известность партийный комитет, администрацию и Наркома. Но он этого не сделал, и это лишний раз показывает нам непартийное лицо Судоплатова.

Делая вывод, я присоединяюсь к мнению выступавших товарищей исключить товарища Судоплатова из партии»[160].

После выступления коллег по работе слово было предоставлено главному герою нашей книги. В протоколе кратко было зафиксировано содержание его речи.