Отвечая на осторожные, точные вопросы Ребы, миссис Джойс рассказала, как их по одному приглашали для беседы два следователя. Вопросы были самые обычные и достаточно общие, кроме одной подробности: не было ли что-то потеряно в тот вечер.

— А кто-то что-то потерял? — осведомилась Реба.

— Я не слышала. Но после беседы с каждым из нас всех еще раз опросили вместе. Следователи спрашивали, видел ли кто-нибудь шарф миссис Уилкокс. Очевидно, он-то и потерялся. Мне было жаль бедного доктора Уилкокса. Рейчел при всех очень резко упрекала его, что он не положил шарф в свой карман, как она его просила.

— А как выглядел этот злополучный шарф, не припомните, миссис Джойс? — поинтересовалась Реба Эшли. — Я очень хорошо его помню, потому что я тогда стояла рядом с Рейчел, когда эта бедняжка Марта им так восхищалась. Это был серебристый шифон с металлическими бусинками по краям. Слишком броский для Рейчел Уилкокс. Вообще-то она всегда одевается в более консервативном стиле. Наверно, поэтому она и сняла его тогда. Впрочем, день был очень душный.

Реба с нетерпением предвкушала, как будет писать свой следующий отчет. Говорили, что Марта была задушена. Следователи не стали бы расспрашивать о шарфе, если бы он не играл важной роли в этом деле.

Реба так задумалась о своей будущей статье, что не заметила, как пожилая дама вдруг умолкла.

«Я уверена, что видела сумочку Рейчел на столе в холле», — размышляла тем временем Бернис Джойс.

— Со своего места в гостиной я вполне могла ее видеть. Я припоминаю, да-да, я все вспомнила, как кто-то подошел к столику в холле, приподнял сумочку и взял что-то, лежавшее под ней!

Миссис Джойс усиленно пыталась вспомнить, кто бы это мог быть.

"А может быть, это всего лишь мое воображение? Разыгралось от всех этих разговоров? Вот уж правду говорят, не бывает дуры хуже старой дуры, — решила наконец Бернис Джойс. — Не буду ни с кем об этом говорить, потому что я вовсе не так уверена. В моем возрасте трудно быть в чем-то уверенной наверняка! "

— Я вас так скоро и не ожидала, — сказала Эмили Томми Даггану и Питу Уолшу, открывая дверь.

— Мы и сами не ожидали, что так скоро придется вернуться, — ответил Томми Дагган. — Как вам спалось прошлой ночью? — Он бросил на Эмили внимательный взгляд.

Эмили пожала плечами.

— А что, по моему виду заметно, что я мало спала? Честно говоря, эта фотография вчера меня просто достала. Не знаете, это правда, что в Средние века, когда человека преследовали, он мог забежать в церковь с криком "убежище! " и, пока он оставался в церкви, он был в безопасности?

— Я тоже слышал что-то в этом роде, — подтвердил Дагган.

— В моем случае это не работает. Даже в церкви я была бы в опасности. Должна признаться, что я очень боюсь.

— Поскольку вы живете одна, было бы надежнее... — Дагган не закончил.

— Я из этого дома не уеду, — перебила его Эмили. — Открытка у меня в кабинете.

Эмили отнесла открытку туда из кухни, где разбирала почту. Открытка лежала между рекламными листовками и просьбами о пожертвованиях.

Когда шок миновал, не выпуская открытку из рук, Эмили подошла к окну и осторожно выглянула во двор. В этот сумрачный день двор казался темным и унылым, как кладбище. Как кладбище, которым он и был на протяжении более чем столетия.

Не выпуская открытку из рук, Эмили бросилась в кабинет и позвонила в прокуратуру.

— Вся почта, которую я получала с тех пор, как живу здесь, была адресована либо Кернанам, либо «домовладельцу», — сказала она следователям. Указав на открытку, лежавшую на письменном столе, она добавила: — Но это адресовано мне лично.

Открытка выглядела так, как Эмили и описывала ее: примитивный рисунок дома и адрес «Ладлэм-авеню, 15», нацарапанный там, где, видимо, должна была быть дорожка. Два надгробных камня в левом углу за домом. На каждом имя. На одном — «Петиция Грегг», на другом — «Карла Харпер».

Томми достал из кармана сложенный пакет и, подняв открытку за уголок, опустил в него открытку.

— Как видите, на этот раз я пришел подготовленным, — весело усмехнулся он. — Миссис Грэхем, это может быть чей-то черный юмор, но возможно, и нет. Мы выяснили все о Ладлэм-авеню, 15. Дом принадлежит пожилой вдове, которая живет там одна. Мы надеемся, что она станет с нами сотрудничать, когда мы все ей расскажем, и она позволит нам перекопать ее сад или по крайней мере ту часть его, что указана на рисунке.

— А вы как думаете, это похоже на правду? — нервно спросила Эмили.

Томми Дагган ответил не сразу.

— После того, что мы нашли здесь, — кивком головы он указал во двор, — я полагаю, что да, это правда. Но пока мы не убедимся в этом, я бы просил вас никому ничего об этом не говорить.

— Я и не собираюсь ни с кем об этом говорить, — возразила Эмили.

«И уж конечно, не стану звонить маме, папе и бабушке, — подумала она. — Это их страшно встревожило бы. Но если бы мои братья жили рядом, я бы бросилась к ним, не раздумывая». К сожалению, братья жили за тысячи миль от ее дома.

Эмили подумала о Нике Тодде. Он позвонил сразу же после того, как принесли почту, но она и ему ничего не сказала. После того как они вместе обнаружили фотографию на полу в прихожей вчера после ленча, Ник убеждал Эмили уехать в Нью-Йорк и пожить, хотя бы временно, там.

Но Эмили твердо решила дождаться Эрика Бейли, который должен был привезти камеры. Это был единственный шанс установить, кто преследует ее. Эмили объяснила Нику, что такая камера в ее городском доме помогла задержать Нэда Койлера, когда он пытался проникнуть внутрь. Как только камеры будут установлены, тогда можно будет узнать, кто занимается этим здесь. Это и был главный довод, который приводила Эмили в ответ на аргументы Ника.

Звучало все это весьма убедительно, но, когда Эмили проводила Томми Даггана и Пита Уолша и осталась в доме одна, она ощутила смертельный страх.

Спала Эмили недолго, и сон ее был полон кошмаров. В одном за ней гнались. В другом она пыталась открыть окно, но кто-то с другой стороны не давал ей это сделать.

«Хватит, — приказала себе Эмили. — Займись делом! Позвони доктору Уилкоксу и спроси, можно ли вернуть ему книги. Потом займись расследованием. Посмотри, не удастся ли тебе вычислить, где жили все эти люди в девяностые годы девятнадцатого века».

Эмили хотела установить, где жили друзья Филлис Гейтс и Маделайн Шепли и все те, кого Филлис часто упоминала в своей книге.

"Филлис Гейтс писала, что ее семья снимала на лето коттедж, но похоже, что остальные были местные жители. Должны быть какие-то свидетельства о том, где именно они обитали.

Должна быть и карта города того времени, — размышляла Эмили. — Надо купить и «Монополию». В наборе есть такие крошечные домики, они мне очень пригодятся.