силой художественного гения в обход сознания, чуждая ему и всем его лингвистическим сложностям.

* * *

«Сознание отображает себя в слове, как солнце в малой капле вод, — пишет Лев Семёнович Выготский, завершая свою великую и последнюю книгу «Мышление и речь». — Слово относится к сознанию, как малый мир к большому, как живая клетка к организму, как атом к космосу. Оно и есть малый мир сознания. Осмысленное слово есть микрокосм человеческого сознания»[30].

Эта фраза, насколько я мог заметить, повергает читателей Льва Семёновича в благоговейный и восторженный трепет, а меня, признаюсь вам честно, в совершеннейший ужас — приземлённый и животный.

С одной стороны, я понимаю, что Лев Семёнович, безусловно, прав, и если мы говорим о «внутреннем слове», то в нём заключен весь спектр возможных смыслов, занимающих моё сознание: все мои «внутренние слова» поясняют друг друга, а потому в каждом из них (как в «малой капле») отражается «солнце» (сознание) в целом. Но, с другой стороны, от этого понимания правоты Льва Семёновича, что называется, не становится легче, скорее наоборот. Совсем наоборот! Ведь получается, что всякое слово лишено хоть какой-либо определённости… Если же добавить сюда фальсифицирующую функцию мозга, который постоянно «переписывает» высказывание, превращая «непонятное» (фактическое) в «понятное» (иллюзорное), вспомнить о том, что означение по природе своей «произвольно» (Ф. де Соссюр), а множество существительных (не говоря уже о глаголах, прилагательных и деепричастиях) и вовсе являются «вымышленными» (Ч. Пирс), из-за чего на границе между «корой» и «подкоркой» неизбежно происходит толчея неопределённости и сумбур вместо музыки, то что в таком случае представляет собой моя речь?!

Возможно, сейчас этот мой вопрос прозвучит как некое издевательство, но, право, ничего подобного у меня и в мыслях нет. Я лишь пытаюсь выявить, продемонстрировать, показать проблему: наши «слова» — к сожалению, капли вод в бурном потоке высказываний, а вовсе не — хотя бы капли — определённого смысла.

Великим легко… особенно подводить итоги. Только что мы читали, как Лев Семёнович финализировал своё научное творчество, а вот последний абзац последнего текста Михаила Михайловича Бахтина (словно они советовались, как заканчивать, как Делёз с Гваттари): «Нет ни первого, ни последнего слова и нет границ диалогическому контексту (он уходит в безграничное прошлое и безграничное будущее). Даже прошлые, то есть рождённые в диалоге прошедших веков, смыслы никогда не могут быть стабильными (раз и навсегда завершёнными, конченными) — они всегда будут меняться <обновляясь> в процессе последующего, будущего развития диалога. В любой момент развития диалога существуют огромные, неограниченные массы забытых смыслов, но в определённые моменты дальнейшего развития диалога, по ходу его они снова вспомнятся и оживут в обновленном <в новом контексте> виде. Нет ничего абсолютно мёртвого: у каждого смысла будет праздник возрождения»[31].

Будучи психиатром, я привык наблюдать подобные «праздники возрождения смысла» где надо и в особенности где не надо, на постоянной, так сказать, основе, поэтому восторгов Михаила Михайловича касательно вечности этого смыслового хаоса, как вы понимаете, я разделить не могу, хотя и правота его для меня очевидна. Но как транслировать смыслы, если они уже по дороге, в процессе сказывания, перерождаются?..

ПРЕЛЮДИЯ

К ДИАЛОГУ № 3

В своё время отечественные лингвисты — академики Л. В. Щерба, В. В. Виноградов и другие «официальные лица» — под разными предлогами пытались уйти от соссюровской медитации над значением слов, переведя дискуссию в плоскость «высказывания». Мол, как там определишь эти соотношения знаков со значениями — не видать материального субстрата, идеализм какой-то получается, а «высказывания» — они доступны объективному наблюдению, их можно и нужно анализировать. Впрочем, это вообще было «время высказываний» — каждый научный текст начинался с «высказываний» (цитат) Маркса, Энгельса, Ленина. И не мне вам рассказывать, насколько надуманными чаще всего были эти «цитаты»: при желании в текстах «классиков» можно найти любой смысл — нужное слово, цитата, а дальше пиши и интерпретируй как душе угодно. В общем, мы всё это проходили.

Перейти к «высказываниям» — самый удобный способ снять проблему смысла слов, уйти от проблемы разъяснения их внутреннего содержания, то есть фактического «наполнения». Говорят — рука руку моет, нечто подобное происходит и со словами, объединёнными в рамках высказывания. Вспомним механизм ментальной фальсификации — его задача спрятать невнятности, непонятности, даже очевидные парадоксы. В нашем внутреннем пространстве «объёмы» слов («внутренних слов») весьма подвижны, и если необходимо найти в высказывании смысл, они сыграют этими объёмами, создав необходимую иллюзию ясности и непротиворечивости соответствующего высказывания. Несложно дать определение понятиям «классовой борьбы» или «классовых врагов», «социалистической собственности» или «советского человека», «общества развитого социализма» и «идеалов коммунизма». Но дать определение — это вовсе не значит внести ясность, это опять — «высказывание».

А ведь перед нами вовсе не «имена собственные», которые обозначают нечто, что имеет место быть в действительности, перед нами концепты, как концепт гебефрении, например, которую никто не щупал, не нюхал, не пробовал на вкус, не слышал и не видел. Впрочем, если начать дотошно разбирать фактологию гебефрении на конкретном клиническом случае (и не на одном), мы с большой долей вероятности поймём, что имеет в виду доктор, который говорит, что он её — эту загадочную «гебефрению» — обнаружил (несмотря на отсутствие тактильных раздражителей, «запаха» и прочих объективных свидетельств). Мы также сможем её увидеть — тем самым «внутренним взором»; и она начнет для нас существовать, она станет нашей фактом реальности. Так ли обстоит дело с приведёнными выше концептами «классовой борьбы» и «советского человека»? Значат ли они то, что, как нам казалось, они значат? Или это была лишь иллюзия восприятия вследствие работы соответствующих органов по «промыванию мозгов», той самой цекашной «пропаганды»? Иными словами, что останется от этих концептов, когда мы начнем дотошно разбирать фактологию'?..

ПОИСК СОДЕРЖАНИЯ СЛОВ

Сильно сомневаюсь, что среднестатистический современный человек, не будучи профессиональным философом, почитывает на досуге классиков античной философии — Платона там или Аристотеля с Марком Аврелием. Но если вы всё-таки поставите над собой такой варварский эксперимент — заставите себя и прочтёте, то, думается мне, испытаете некоторую неловкость: вроде авторитетные товарищи, а рассуждают, как дети малые, о каких-то совершенно бессмысленных, очевидных, можно даже сказать, вещах… Скукотища! Чего стоит этот их знаменитый спор о «человеке»: Платон говорит, что, мол, «человек — это животное о двух ногах и без перьев», после чего Диоген бросает ему под ноги ощипанного петуха с криком: «Вот платоновский человек!» — а тот добавляет: «И с плоскими ногтями». Ну не больные, прошу прощения?.. Ну