9 мая (26 апреля) 1918 года Государыня отметила, что: «Мария и Нюта мыли мои волосы». [219]

А 10 мая, заступивший на дежурство в качестве представителя Уральского Облсовета Б. В. Дидковский, отобрал под расписки все крупные суммы денег, имевшиеся на руках у слуг, в числе коих оказалась и А. С. Демидова, у которой было изъято более полутора тысяч рублей. [220]

В связи с этим обстоятельством Великая Княжна Мария Николаевна в тот же день написала в Тобольск открытку, в которой рассказала о случившемся, а, продолжив её на следующий день, упомянула, в частности, и об А. С. Демидовой, заметив, что: «Сегодня отдали наше грязное бельё прачке. Нюта тоже сделалась прачкой, выстирала Маме платок очень даже хорошо и тряпки для пыли». [221]

13 мая вновь по той же «системе переписки» Государыня отослала почтовую открытку, но на сей раз – М. М. Сыробоярской. [222]

С прибытием из Тобольска Августейших Детей забот у А. С. Демидовой прибавилось, поскольку, чтобы не терять времени даром, она стала обучать Великих Княжон рукоделию, сводившемуся, в основном, к починке и штопке постельного белья.

Так, в дневнике Государыни за 27 (14) мая имеется запись: «Дети штопают постельное бельё с Нютой». [223]Следующая запись подобного плана: «Дети помогают Нюте штопать их чулки и постельное бельё (и наше») [224]– датирована 10 июня (28 мая).

10 (23) июня в «расстановке» жильцов дома Ипатьева произошли некоторые изменения, нашедшие своё отражение в дневнике Государыни: «Евг. [ений] Серг. [еевич] [Боткин] снова перешёл в большую комнату, так как в ней больше воздуха и тише, Нюта [Демидова] снова будет в столовой». [225]

Последнее упоминание о верной слуге Их Величеств Анне Степановне Демидовой в дневнике Государыни приходится на 3 июля (20 июня) 1918 года: «Перед ужином М[ария] и Нюта помыли мне голову». [226]

В ночь с 16 на 17 июля 1918 года А. С. Демидова была разбужена доктором Е. С. Боткиным, который сообщил ей об угрозе нападения на дом. Анна Степановна разбудила Великих Княжон, а уже кто-то из них (вероятнее всего, Татьяна Николаевна), в свою очередь, разбудил Августейших Родителей, которым сообщили о происходящем.

Несмотря на предупреждение Я. М. Юровского не брать с собой никаких вещей, узники всё же ослушались и прихватили ничего не значащую мелочь, в числе которой находились предметы первой необходимости, могущие им пригодиться на случай возможной дороги.

Почти всем участникам и соучастникам этого убийства наиболее запомнился тот факт, что, шествуя к месту своей гибели, А. С. Демидова несла две большие подушки. (Оказавшись в комнате убийства, она одну из них подложит под спину больного Наследника, усаженного в последние минуты своей жизни на стул, «любезно» принесённый Г. П. Никулиным.) А вот вторая подушка так и останется у неё в руках и на небольшое время продлит её агонию. Но, как покажет ход всех дальнейших событий, именно на долю Анны Степановны Демидовой выпала наиболее мученическая смерть.

Вспоминает цареубийца М. А. Медведев (Кудрин):

Ещё один убийца – А. Г. Кабанов – в своём письме к М. М. Медведеву [228]описывает гибель Анны Степановны с ещё более страшными подробностями:

Его рассказ существенно дополняют воспоминания ещё одного соучастника убийства – караульного наружной охраны А. А. Стрекотина: