назад, когда я заехал за ним. Попросил передать лично в руки. И, прости Ева, но мне кажется, она должна знать. — Мирон перевел взгляд на мою сестру, которая со слезами на глазах стояла рядом со мной, и нервно поглаживала свой округлившийся животик.

— Что я должна знать?

— С ним была Ната. Счастливо улыбалась, и сказала, что он возвращается к ней, а сейчас они летят на острова.

Ната, это бывшая девушка Егора, которая с самого начала наших отношений вставляла нам палки в колеса, даже пыталась меня убить, но тогда у нее ничего не вышло. Но, видимо все получилось сейчас, ведь они вместе, а это равносильно моей смерти. Как же он мог так поступить? Почему не сказал вчера, или позавчера? Это какая — то изощренная игра, под названием «Как сделать Софе побольнее?». Или месть, за то, что я не послушала ее год назад, и не рассталась с ним, когда она говорила?

Да, и дело даже не в ней, ведь это не она писала записку, не она передавала ее с Мироном! У Егора не хватило смелости даже расстаться глядя мне в глаза, предпочел отделаться дурацкой запиской, и оставил меня разгребать последствия этой катастрофы, когда сам укатил отдыхать на острова. А мне бы, просто хотелось задать ему всего один вопрос — за что? Что я ему такого сделала, что он решил растоптать меня таким жестоким способом? Так он заплатил мне за любовь? Ведь я так сильно его любила, так любила, что даже простила ему этот дурацкий спор! Но, видимо правильно в народе говорят, нельзя войти в одну реку дважды, есть конечно исключения, такие как моя сестра — Ева и ее Дима, но видимо я, не вхожу в число избранных.

— Оставьте меня, пожалуйста одну, на пару минут, мне нужно собраться с мыслями. — Прошептала я.

— Соф, родная моя, позволь мне побыть с тобой. — Робко попросила Ева, и я видела и чувствовала как она за меня переживает.

Мы близняшки, и всегда тонко чувствуем друг друга, и я знаю что она искренне хочет мне помочь, но не в этот раз. Сейчас мне нужно побыть одной, хотя бы пару минут. Раньше, я всегда показывала сестре свою слабость, и она была первая к кому я шла за советом, или чтобы просто поделиться своей печалью. Но, сейчас я чувствую себя грязной, будто мне в лицо плюнули с десяток раз, и я не хочу марать ее этой грязью. Не хочу показывать свою слабость, только не ей, только не сейчас.

— Нет! Прошу, оставьте меня одну. Всего на пару минут. Потом я сама выйду к гостям и объявлю, что никакой свадьбы не будет!

После моих слов, Мирон, взяв Еву за руку, аккуратно вывел сестру, и тихо прикрыл за собою дверь, а я сползла на пол, пышная юбка свадебного платья красивым облаком расправилась по кругу, закрывая мои ноги, а по моим щекам градом потекли горькие слезы предательства.

Мне хотелось выть, хотелось кричать, рушить все, что попадется под руку, и если бы в данную минуту Егор оказался рядом, я клянусь, что разодрала бы ему все лицо. Испепелила взглядом, и утопила в своей ненависти, которая за пару минут могла сжечь все на своем пути.

Вот так за каких — то жалких пару минут, можно превратить прекрасное чувство любви, в жгучую неутолимую ненависть. Можно разбить сердце одной фразой. Можно сломать человека одним поступком. А потом спокойно улететь отдыхать, даже не думаю о том, что оставил умирать ту, которая любила больше жизни.

А ведь все начиналось как в сказке, красивые ухаживания, дорогие моему сердцу подарки, самое романтическое предложение руки и сердца, которая я только могла представить. И все это было для меня, а теперь я сижу в свадебном платье на полу, с потекшей тушью, и вместо сердца у меня кратер.

33 Глава

Софа

Слезы градом, сердце на кусочки и такая всепоглощающая боль, что мне кажется, что я сейчас не выдержу, и сердце остановится, но вот проходит минута, две, пять, а я все так же дышу. Ничего не заканчивается, я варюсь в этом котле боли, и ничего, абсолютно ничего, не меняется.

Что же мне теперь делать? Как мне сейчас выйти в общий зал, и сказать всем, что свадьбы не будет. Что Егор меня бросил, и укатил на острова со своей бывшей. Боже, только сейчас до меня дошло, что они улетают на Мальдивы, туда — куда должны были улететь мы. Они использовали наш свадебный подарок! Как он мог? Как?

Не хочу видеть жалость на лицах родных и близких, не хочу быть жертвой. Мне надоело, хватит! Нужно брать себя в руки, прекращать эти потоки слез, и сделать уже то, что я должна! Разогнать всех по домам, сказав, что свадьбы не будет. В конце концов, не обязательно каждому объяснять причины, а кто захочет конкретики, пусть идет к Егору.

Решительно поднимаюсь с пола, вытираю мокрые щеки и смотрю в зеркало на свое отражение. И что же я вижу? Бледную, замученную, зареванную девушку, которая вне сомнений вызовет жалость даже у самого безжалостного человека. Правильно говорят, пока ты добрая и открытая каждый желающий будет плевать тебе в душу, не беспокоясь о том, как сильно обидел, пора прекращать всех прощать. Отец, Ната, Егор — все эти люди не достойны моих слез, и моего прощения.

Смотрю на свое отражение, и даю волю последней слезинки, которая медленно катится по моей щеке, после чего падает на белоснежное платье.

— Я обещаю, что больше не пролью ни одной слезинки. Ты не достоин даже моих мыслей, Егор, не то, что слез!

Выдохнула, приподняла подол платья, и решительно двинулась на выход, как дверь вдруг открылась, и предо мной пристал наш ректор, и по совместительству отец Егора. Встревоженный, и явно не понимающий что происходит.

— София, что происходит? Гости волнуются, где Егор?

— Ваш сын меня бросил.

— Как? Что случилось? — Он бледнеет, когда задает этот вопрос, а меня как будто заморозили, ничего не чувствую, я закрылась.

— Он не счел нужным объяснить. Все чего я оказалась достойна — эта записка. — Протягиваю ему клочок бумажки, на которой Егор начиркал извинения. — Он улетает на острова вместе с Натой, так мне сказал Мирон. Больше я ничего не знаю. А теперь извините, Алексей Егорович мне нужно выйти к гостям и сказать, что свадьбы не будет.

Делаю шаг вперед,