– Сколько еще ты готов подарить девушке, что знаешь всего несколько недель?

Хотелось сказать год, два, но внезапно возникший страх, корни которого Ари не смог сразу определить остановил его. Он ведь и, правда, знал её слишком мало. Отдавать свою жизнь…

– Допустим, – хмыкнул старик, – тебе суждено прожить семьдесят девять лет три месяца пять дней тринадцать часов пять минут. Сколько ты отдашь другому человеку?

– Месяц. Продли её жизнь еще на месяц.

– Один месяц ей. Один месяц мне как плату за услугу, – тихо произнес он.

Глаза Ари удивленно расширились. В темных зрачках отразилось ухмыляющееся лицо старика.

Все нутро Артура кричало: “Беги!”. Но юноша сжал руки в кулаки.

– Но неделю назад ты ничего не говорил… о плате за услугу.

Старик неопределенно махнул плечами. Луна, заинтересовавшись происходящим, выплыла из-за облака и осветила его морщинистое, ничем не примечательное лицо.

– Считай, что это был…, как вы там это называете…, тест драйв. Так что? Месяц ей? А с тебя два.

Ари кивнул, не в силах произнести ни звука от перехватившего горла страха. Предчувствие кричало о том, что он совершает ошибку. Ему казалось, что он подписывает договор с дьяволом. Хотя, кем как не дьяволом он был.

– Скажи, что ты хочешь. Скажи вслух.

Внутри все скрутилось и встало комом.

– Я хочу, – прохрипел Ари. Животный ужас сковал его. Он сжал кулаки, сглотнул и сказал громче: – Я хочу, чтобы жизнь Киры продлилась на месяц за счет моей жизни, – под конец все же голос подвел его, и он прошептал так тихо, что его с трудом можно было расслышать.

Лицо старика озарила улыбка. Проблески в глазах вспыхнули.

Ари моргнул – мгновение, – а старик уже пропал.

Юноша растерянно и с каким-то облегчением оглянулся, но старика нигде не было. Море шумело и хлестало бетон набережной. Ветер обдувал и забирался под легкую куртку Ари, раздувая её как парус. Артур набрал полный водорослей запах моря и задержал дыхание. Он пытался прийти в себя. До последнего он не верил, что его предположения окажутся правдой. Это так пугало…

Все его представление о мире перевернулось.

Кто было это существо? Существо что появлялось из ниоткуда и пропадало в никуда.

Кто он?

Демон? Дьявол?

И если такие существа реальны, тогда, возможно, есть и другие? Существует Ад и Рай?

По спине Ари холод провел своей ледяной рукой. Юноше вдруг показалось, что за ним наблюдают.

Медленно он повернулся. Никого не было, но Ари не покидало стойкое ощущение, что за ним следят.

Он медленно пошел обратно. Он знал, что можно не торопиться. Кире должно уже стать лучше.

Профессор

Ари открыл ноутбук и замер. Курсор мигал в поисковой строке. Закусив губу, он подцепил корочку пересохших губ.

Пальцы задвигались.

“Договор с дьяволом”.

Картинки рогатых красных чудищ проявились на экране. “Исторические личности, заключившие договор с дьяволом”, “Как заключить договор с демоном”, “Как продать душу дьяволу”…

Ари методично открывал и закрывал каждую ссылку. Все было каким-то бредом.

Он остановился на десятой странице и, вздохнув, потер глаза. Сегодня был очень долгий день.

Подведя курсор к поисковой строке, он напечатал: “дарить часы жизни другому человеку”.

И вновь высветилось совершенно не то: “Почему нельзя дарить часы другому человеку”.

Ари убрал слово “часы”.

Появились статьи. Юноша прильнул к экрану. Он открывал ссылки и встречал множество свидетельств добровольной передачи жизни умирающему человеку.

В исторической хронике “Сокровенное сказание Монголов” было сказано, что сын Чингисхана Огодай-хан заболел болезнью и шаман, осмотрев его, сказал, что он вылечится, если кто-то из родных по доброй воле примет болезнь и смерть за него. Тогда его младший брат Толуй согласился это сделать. Он выпил заговоренную воду. Огодай-хан выздоровел, но, все же, Толуй не умер.

Может, он отдал несколько лет своей жизни?

Серафим Саровский, чудотворец. За время своей практики он пытался исцелить Михаила Васильевича Мантурова. Осмотрев его, он попросил привести сестру Манурова. Она пришла, и он сказал, что Михаилу Васильевичу еще предстоит много сделать в мире живых и предложил его сестре умереть вместо Манурова. Сестра согласилась и, придя домой, слегла с болезнью. Она так и не вылечилась и умерла. Мануров же исцелился.

Как оказалось, легенды о передачи жизни пронизывали историю человечества.

Но нигде не было упоминания о человеке, что предлагал это сделать. Кто же был он? Он… оно? Был ли он материальным? Ари вскинул руку и положил ее на плечо, на которое старик опирался в первую их встречу…

Мог быть он дьяволом, или это был какой-нибудь ангел смерти,… или Ари спятил? Такую вероятность юноша тоже не отметал, ведь все это просто не укладывалось в голове. Он отдал месяц и неделю отведенной ему жизни Кире. И месяц как процент за услуги.

Ари все прислушивался к себе, но ничего не изменилось.

Тот, кого встретил Ари, может быть демоном? Одним из богов? Или Бог?

И вдруг все внутри сжалось, разболелся желудок, когда он подумал о том, что будет, когда истечет месяц. Он собственной рукой мог оборвать жизнь Киры или дать ей возможность жить дальше. И ему стало страшно, ведь это означало, что он стал ответственным за жизнь Киры, и он осознал, что когда-нибудь у него встанет вопрос о том, чтобы убить её! Он собственными руками должен будет лишить её жизни?

Ари опустил глаза на экран, на котором была изображена хищная морда чудовища, то ли человека, то ли буйвола. Морда его плотоядно оскаливалась и была так похожа на улыбку того существа, что встретил Ари.

Артур сглотнул и резко захлопнул крышку ноутбука. Ему вновь показалось, что за ним следят. Он подошел к окнам и опустил жалюзи.

Эйфория о того, что ему удалось спасти Киру, прошла.

Он боялся идти к Кире. Ари мог к ней приехать, но он боялся увидеть её. Юношу оглушил какой-то животный ужас перед мистическим, страшным и неизвестным на столько, что само нутро кричало: держись подальше от всего этого.

Ари заставил себя лечь в кровать и закрыть глаза. Он долго лежал без сна, не имея шанса заткнуть свои мысли, а после его преследовали кошмары.

Только в фильмах все такие смелые, легко отдающие свою жизнь за другого, но в жизни… Ари был в ужасе.

Возможно, он уже тогда знал, что ни за что на свете не сможет дать умереть Кире, зная, что может спасти ее.