свежие брызги крови, видимо от только что казненного полковника Иванцова. Сзади послышался щелчок открывающейся кобуры и затем последовал голос Зубова:

— Ну, вот и всё! Есть что сказать? Может, какие пожелания будут, ты говори не стесняйся?

— До встречи на том свете, гражданин Зубов! — ответил я, после чего зажмурившись, начал шепотом читать молитву.

— Хм, не густо! Ну да ладно! Заряжай! — приказал он конвоирам.

От страха я стал выкрикивать молитву во весь голос, теряя свой рассудок от происходящего.

— Огонь! — воскликнул Зубов.

Три одновременных выстрела произвели конвоиры над моей головой. Я упал на колени и держась за голову, прокричал:

— Суки вы паршивые! Как же мне все это надоело!

— Закрой рот! Расстрел для тебя — это слишком легкая смерть! — произнёс вдруг Зубов, убирая оружие в кобуру, после чего подошел ко мне и продолжил:

— Ты разжалован в рядовые, с лишением всех наград, без права переписки! Сейчас за тобой приедет машина, и поедешь на передовую. Глядишь там и пользу родине пронесешь!

Эпизод 21: «Штрафбат»

Наступила фронтовая весна. В начале апреля, мы в составе пяти человек прибыли в населенный пункт Шепетовка в недавно сформированный пятнадцатый отдельный штрафной батальон, где нас встретил комбат Ададимов. Знаков различий у него не было, так как штрафникам не было положено их носить. После знакомства с командиром, мы с пятью бойцами получили винтовки, каски, патронташ, котелки и фляжку. Наш «батальон смерти» (как окрестят его позже) находился на линии соприкосновения с противником, поэтому бои местного значения были тут делом обыденным. В райцентре находился штаб, где все время находился наш комбат. Зайдя в это полуразваленное здание, я впервые увидел штрафников. Батальон пестрил и уголовниками, и просто осужденными людьми за различные отягчающие проступки. Последних, блатные называли «фраерами»— (человек, не имеющий никакого отношения к блатному миру, чужой в уголовной среде). Уголовники сидели на полу и играли в «двадцать одно» против так называемых фраеров на ящике из-под снарядов.

— Мужики, а где найти комбата? — спросил я, подойдя к плотно сидящей массе уголовников.

Сидящий без гимнастерки с голым торсом мужик, с наколками будто иконостас, повернувшись ко мне лицом, ответил:

— Новенький что-ли?

— Ну да! Только что прибыл!

Рядом сидящий, худощавый парниша, с исколотыми в татуировках пальцами, играя немецким штыком вдруг влез в диалог:

— М-да братва, розы гибнут на морозе юность гибнет в лагерях! Такой моложавый и в наших краях! Тебя как звать-то?

— Алексеем!

— Лёха, назначаю тебя чушком! Я только что свои штиблеты запачкал, наведи комильфо на них! — сказал он, и швырнул мне в грудь свои ботинки.

Взяв в руки его ботинки, я тут же бросил их обратно в него и в грубой форме ответил:

— Я не нанимался тебе твои педали чистить! Найди себе другого чушка! Я спросил где комбат обитает!

— Ты че сука, совсем страх потерял? Ты знаешь кто я такой в натуре? — подорвавшись с места, вдруг забыковал он.

— Ша, Козырь, уймись! — остановил вдруг его тот самый мужик в наколках. Он приподнялся с корточек, и подойдя ко мне пристально разглядывал мое лицо, пожевывая папиросу.

— Фраерок, а мы с тобой раньше ни где ни пересекались?

Присмотревшись в его лицо, я узнал в нем своего старого, давнего дружка, бывшего парня моей Ксении.

— А, точно! Если я не ошибаюсь, Иван кажется! Князь!

— Узнал! Смотрю, живой до сих пор!

— А ты что думал, что после нашей последней встречи я сдохну? — ответил я, презрительно поглядывая на него.

— Хотелось верить! Бабу моя пригрел наверняка, да?

— Я попрошу тебя о моей жене так не выражаться! Зачем ей нужен был такой как ты? Понтов куча, а толку ноль! — улыбнувшись уголком рта, ответил я.

— Ладно ты не быкуй тут! А то быстро на пику посадим! — ответил Иван, достав из рукава финку.

Вдруг наш диалог прервал комбат, который откуда не возьмись появился и тут же вызвал меня к себе.

— Еще увидимся, паря! — толкнув меня в плечо, сказал Иван.

— Увидимся, увидимся! — ответил я, и плюнув ему под ноги, удалился в штаб к комбату.

— Здравия желаю, товарищ комбат, рядовой Петровский прибыл! — несколько шепелявя, представился я.

За столом сидел здоровый, с уродливым шрамом на лице мужчина и одновременно протирая замасленной тряпкой свой наган, он спросил:

— За что к нам сослали?

Так как у меня отсутствовали передние зубы, моя речь со стороны выглядела отчасти забавной. После заданного мне вопроса, я ответил:

— Помог власовцу избежать наказания!

— Это как?

— Дал ему возможность застрелится, а чекисту это не понравилось.

— Ха, ну и речь у тебя сынок, где зубы то потерял?

— На допросах, товарищ комбат!

— Лет тебе сколько?

— Двадцать два!

— Где служил?

— Пятый танковый корпус, сорок пятый отдельный танковый батальон, командир танка, бывший гвардии младший лейтенант Петровский.

— Ну, понятно. Значит так, командир я строгий, нрав у меня крутой! Чуть что, рука не дрогнет! Я ни первый год работаю со штрафными. Тут у нас всякого дерьма с лихвой. Ты парниша интеллигентный, тебе сложно будет с коллективом. Держись тех, кто за мелкие проступки попал. К блатным не прибивайся. У нас знаешь, как правила действуют здесь! Что бы тебе отсюда освободиться, ты должен кровью искупить свою вину. За любое ранение, светит освобождение. Самострелов не учиняй! Таких тут тоже хватает. В момент атаки в первую воронку прыгнут, и давай себе пальцы отстреливать. Потом в госпитале из них свои же пули достают. Это карается на месте! Учти! Так для начала, вроде все. По всем вопросам ко мне лично. Свободен!

— Понял, товарищ комбат! — ответил я, развернувшись, проследовал к выходу.

Я вернулся к бойцам, которые играли в карты, и сел в одну кучку с «фраерами». За мною пристально наблюдал Князь, и на его лице я прочёл, явно ни хорошие намерения. Он сидел на корточках, крутя в руке финку, ни на миллиметр, не сводя с меня глаз. Я несколько раз посмотрел на него, после чего не выдержал и спросил:

— Друг, ты на мне дыру прожжешь?

Тот встал, подошел ко мне и присел рядом:

— Ты ни борзей тут фраерина, а то на этот раз удар будет смертельным!

— Ты тоже оглядывайся по сторонам! Скоро в бой! Так что подумай, где я буду в тот момент!

— Сука! — сказал он и плюнув сквозь зубы, ушел обратно.

Таким образом, мы были как кошка с собакой, не простив друг другу былые обиды, пока один случай не свел эти трения на нет.

В середине апреля текущего года, Ададимов поставил нам задачу,