От такой наглости Мачо потерял дар речи. Кошкин примиряюще поднял руки:

– На мне подготовка рекрутов и надзор за стройкой, годится?

– Ладно, годится, – и они хлопнули по рукам.

Прыгая в седло, Юсупов недовольно бурчал:

– Ну и жук ты, командир.

– На том и стоим, – жизнерадостно заржал.

Графы понеслись вскачь в расположение лагеря, за ними мчалась охрана.

Конец июня и весь июль Юсупов бился над поставленной задачей. Первым делом, просмотрев свой личный архив, среди чертежей различных станков нашел искомое, а именно – ТТХ волочильных станков для производства проволоки.

Его умельцы механики шустро изладили два станка и стали делать проволоку – тонкую медную для обмотки электродвигателей и генераторов, и покрупнее – стальную – на электромагистрали к карьерам и лесопилке. В свободное время Илья разрабатывал паровой двигатель к землечерпалке.

В районе будущего порта следовало углубить дно, чтобы морские суда могли подходить к пирсам. Это пожелание озвучил Кошкин, да и сам Илья понимал – выгода очевидная. Рабочие тем временем подготовили трехметровые столбы и накопали ям. Из местной глины налепили примитивные изоляторы, подвергшиеся затем термообработке. Станочники точили шкивы под будущие циркулярки и прочие пилы.

В середине августа запустили производство. Строительство сразу получило мощный пинок не ускорение. В готовых котлованах закладывались фундаменты сразу четырех зданий – двух замков, казино и банка.

Солдаты, занимавшиеся на плацу и полигоне воинскими науками, во второй половине дня рыли ров с остальными землекопами под фундамент внешней стенки, периметр которой в длину составлял десять километров. Кроме того, рыли котлованы под двадцать оборонительных башен, они будут располагаться через каждые пятьсот метров.

На берегу возвышались штабеля бревен, издавая непередаваемый запах тайги. Шесть бывших испанских кораблей в свое время загрузили в Московии лесом – сосной и лиственницей. Лесопилка работала днем и ночью в три смены – составленные в пакеты пилы неустанно превращали бревна в доски необходимой толщины.

С выгрузкой леса хватили лиха – оказалось очень муторным делом. Корабли разгружались прямо на рейде, ближе не подойти – мелко. Пачки бревен цепляли тросами к шлюпкам и буксировали к берегу, а там лошадьми затаскивали наверх. Но это семечки – адова работа оказалась на вывозке гранитных блоков из карьера. Лошади выматывались не хуже людей, и ничего не поделаешь, не будешь же тащить на помощь машину десанта из Амстердама.

В середине августа, оставив стройку на попечение Кейзера, Кошкин с Юсуповым на «России» и с испанскими судами отправились в Голландию. На это существовало несколько причин. Нужно забрать тсонга из усадьбы и отправить их в Африку, как обещали, а затем захватить готовое обмундирование для солдат, а то ходят черти в чем. Форма все-таки дисциплинирует человека. И наконец, проведать любимых жен – святое дело. Через две недели эскадра встала на рейде Амстердама. Немного задержались из-за мертвого штиля, парусники беспомощно стояли с обвисшими парусами. Юсупов бегал по палубе, топоча босыми пятками, и материл на чем свет стоит долбаную погоду. Кошкин его дружески охолаживал:

– Окстись, граф, давай лучше выпьем.

На что получал возмущенный ответ:

– Ты меня споить хочешь?!

Однако сноровисто подставлял бокал.

Амстердам встретил друзей на удивление хорошей и ясной погодой – стояло натуральное теплое лето. Весть о прибытии эскадры мигом облетела город, и вскоре на пирсе собралась огромная толпа встречающих. Усевшись в поданный экипаж, графы в сопровождении охраны и тсонга отправились в усадьбу. Экипажи посменно получали увольнительную на берег.

Жены встретили морпехов на крыльце особняка. Анна держала на руках малыша. Встреча получилась радостной и сумбурной. Пары разошлись в разные крылья дома и собрались вместе лишь на следующий день за праздничным столом.

Позже, когда улеглись страсти встречи, друзья сидели в летней беседке и прикидывали кое-чего к носу – планировали свои шаги в будущем.

Неожиданно в саду объявилась делегация тсонга, весь десяток. Подойдя к беседке, рухнули на колени, уткнувшись лбами в траву. Морпехи ошалело посмотрели друг на друга.

– Что случилось, парни? Быстро встали и объяснились! Уно, мы ждем.

Тсонга нехотя поднялись, вперед выступил Уно, подталкиваемый соплеменниками.

– Хозяева, не велите казнить, дозвольте слово молвить.

Друзья после такого вступления вообще выпали в осадок.

Кошкин не выдержал:

– Ты чего, Уно, белены объелся? Чай, не при дворе царя Михаила Федоровича находишься. Говори кратко и по существу.

Уно поясно поклонился и выдал:

– Хозяева, дозвольте с вами остаться, не хотим мы в Африке жить.

– Это по какой такой причине вы от родины отказываетесь? – встрял Мачо.

Тут тсонга загомонили все, устроили галдеж.

– А ну цыц, замолкли, – рявкнул Кошкин. – Говори по одному.

Из толпы вышел плечистый негр с забавным именем. Вообще-то его звали Мона, а родного брата – Нуна, но ехидный Юсупов сразу их окрестил как Можно и Нужно, и тсонго охотно отзывались на новые имена.

– Хозяева, на кой хрен нам эта Африка? Ой, извините.

– Ничего, продолжай.

– А я и говорю, чо мы там делать будем среди диких черномазых аборигенов? Мы же со скуки помрем, к тому же половина наших здесь обзавелись семьями. Уже дети пошли, – и негритос осклабился на все тридцать два зуба.

Морпехи, выслушав эту тираду, покатились со смеху. Тсонго охотно поддержали. Договорились, что в Африку они поплывут, но только в гости – родных проведать, себя показать. Тем более Кошкин с Юсуповым обещали их правителю вернуть тсонга на родину.

На пятый день отдыха за общим завтраком Мачо отчебучил номер, а день так хорошо начинался. Громом среди ясного неба прозвучало заявление о намерении Юсупова после плавания в Южную Африку отправиться в Перу за золотом инков. Илья в азарте выскочил из-за стола и затоковал, что тот глухарь – ничего не слыша и не видя.

– Полные трюмы золота, мильоны тоннами.

Мачо чуть ли не вприсядку заходил по трапезной, показывая руками, какая будет богатая добыча.

– Ага, вот такой ширины и вот такой толщины, – пробормотал Кошкин.

Юсупов залился соловьем, не замечая потемневших грозовых очей супруги. Наконец, пани Ядвига не выдержала, хлопнула ладошкой по столешнице и вышла вон.

– Чего-то она? – недоуменно закрутил башкой Юсупов.

– А ты пойди, да узнай, – медовым голосом предложила Анна.

На обед Илья появился с царапиной на всю морду.

– Кошка, зараза, понимаешь ли, – хорохорился он.