— Ты найдешь мне работу.

— Ты найдешь мне работу… Погоди, какую работу? Я приеду к тебе? Ты будешь меня ждать? Это правда? Ты зовешь меня к себе? Стив!

— Слава богу, наконец-то ты меня услышала. Значит, ты умница, а то я уже думал, что дело плохо. Повторяю в десятый раз. В новом центре куча вакансий. Разумеется, одна из них поджидает и тебя, девочка. Я обязательно об этом договорюсь. И ты будешь не какой-нибудь дворовой собачкой при конуре, а повелительницей компьютерных программ, командиром пробирок и спектрометров.

А для этого первым делом поступишь обучаться в местный колледж — ты ведь умница, правда? Я только что в этом убедился. Вот так. Остаюсь, твой Стив Билонген. Жди и готовься! Да, и самое главное: знаешь, как сделать, чтобы сказка кончилась хорошо? Очень просто: не загубить орхидею!

И сильно, жарко, жадно поцеловав Памелу, бывший старший ассистент миссис Беннет, а ныне научный сотрудник Центра генетических исследований в Кейптауне, мистер Стив Билонген кинулся на посадку в самолет, увозивший его от нерешенных проблем, предавших людей и той единственной, неповторимой и долгожданной женщины, которую довелось встретить, потерять, снова встретить и снова оставить.

Но на этот раз уже ненадолго. Поднимаясь на борт аэробуса, Стив обернулся на здание аэропорта и ясно увидел стоявшую за стеклянной стеной высокую девушку в охранной форме, поднявшую заплаканное, зацелованное лицо к будущему в ожидании той встречи, которая состоится наконец раз и навсегда.

В один из последних октябрьских дней видеокамера мисс Мей Рекордс была вновь извлечена из футляра для запечатления очередного важнейшего события в жизни лаборатории. Еще бы, кто, как не старшая ассистентка, сумеет эффектно зафиксировать лучшие моменты торжественной церемонии бракосочетания ее многолетнего шефа, коллеги и друга?

Тем более что само событие менее всего ожидалось. Ну кто бы мог подумать, что принципиальный холостяк, великолепный мачо, изумительный во всех отношениях мистер Джеймс Флендер настолько позволит себе расслабиться, чтобы попасть в разряд мужей и будущих отцов семейства? Такой поворот дела оказался по силам лишь одной маленькой хитрой лисичке в розовом халатике…

И мисс Рекордс с видеокамерой не подкачала. На диске, созданном сразу после счастливого события, присутствовали не только красота золотоволосой новобрачной с пирсингом в носу, не только вальяжные жесты и изысканные тосты величественного новобрачного, не только шум и веселая суета большой толпы гостей, не только фейерверк, музыка, зачитываемые послания, но и замечательные по стилю комментарии самой мисс Рекордс, вдохновенно прославлявшей дорогого Джеймса, всегдашнего победителя во всех его начинаниях.

Среди гостей особо крупными ракурсами были отмечены знаменитые и важные лица, почтившие присутствием приятное событие в жизни удачливого коллеги.

И лишь одно лицо не запечатлелось в кадрах, снятых вездесущей мисс Мей Рекордс. В объектив камеры не попала высокая девушка в джинсах и свитере, издалека наблюдавшая за гостями, резвившимися на лужайке перед красивым домом, приобретенным новобрачным по случаю начала новой жизни.

Девушка сидела на скамейке сквера, замаскированная стеной колючего кустарника, полуобернувшись, подперев голову рукой, и следила за происходившим не слишком внимательно. Скорее даже не столько следила, сколько чего-то ждала. И наконец дождалась. Около восьми часов вечера, когда в небо полетели искры фейерверка, от шумной группы на лужайке отделилась массивная мужская фигура в широких белых штанах и зеленой куртке.

Фигура, оглядевшись по сторонам и заметив призывный взмах рукой со скамейки, припустила через дорогу, огрызаясь на резко тормозившие машины.

Добравшись до скамейки, мужчина крепко пожал руку девушки.

— О’кей, вот и я. У меня есть часок. Очень рад тебя видеть, Пэмми. Не ожидал, честно говоря.

— Я и сама не ожидала, — покачала головой Памела и похлопала рукой по скамейке. — Ну садись, поговорим. Не спеши к своей Салли, успеешь.

— Она меня отпустила до девяти вечера, — виновато произнес Билл, плюхаясь на предложенное место. — Я прямо как между этими… двумя наковальнями.

— Не бойся, я тебя не прибью, — засмеялась Памела. — Но мне очень хотелось повидаться, раз уж представилась такая возможность. Ведь я тогда толком ничего не успела тебе объяснить.

— Да и я, по правде говоря, очень жалел, что брякнул про эту штуку. — Билл кивнул назад, в сторону лужайки, откуда слышался смех, музыка и треск запускаемых ракет. Задрал голову, следя, как в темнеющем небе распускаются огненные гроздья. — Красиво, да?

— Забавно скорее, — равнодушно ответила Памела, морщась от шумных залпов.

— Верно, — поддакнул Билл. — А мне, честно говоря, идти не хотелось. Но Юта сказала, что будет рада, если с ней кто-нибудь окажется из знакомых, вот я и пошел.

— Так это Юта тебя пригласила? Ну, боюсь, и за нее тебе достанется. Как она, кстати, обжила твое рабочее место?

— Кажется, неплохо. Да ты можешь ее сама спросить. Вон она, в голубом платье до пят, стоит с краю с девочкой. Стоит и меня выглядывает. Видишь? Позвать?

Памела не обернулась.

— Не хочу ее видеть. А почему ты не хотел идти?

Билл замялся.

— Ну, не знаю, как тебе рассказать. Если бы узнал про кого другого, посчитал бы враньем. Но Юта врать не умеет. Ну, раз не хочешь ее видеть, то скажу сам, что знаю. В общем, по ее словам, дело вышло так, что… — Билл снова застеснялся. — Говорят, эта девчушка зафиксировала их с хозяином забавы в служебное время на видеокамеру. Во всех видах. С помощью мисс… Ну, неважно как. Словом, мисс Харвей предложила мистеру Флендеру выбор: или быть обвиненным в харассменте или признать себя отцом ее будущего ребенка.

Памела брезгливо поморщилась. Билл осекся.

— Прости, что рассказываю про эту грязь… Я понимаю, как тебе должно быть….

Памела, не глядя на него, проговорила:

— Как странно. Еще пару лет назад я не могла бы помыслить, что такое произойдет тут и не со мной. А сейчас — поверишь, Билл? — смотрела как на что-то совершенно чужое. Что-то не имеющее ко мне никакого отношения. Чужое счастье. Какое мне дело, на чем оно основано? Они поженились, а меня не волнует ни это событие, ни каким образом это удалось более удачливой особе, чем я.

Билл крякнул и заерзал на скамейке. У него вертелся на языке вопрос о Флендере, но не удавалось более или менее тактично его сформулировать. Но, словно догадавшись, Памела продолжила:

— И на этого человека, Билл, я смотрела тоже как на совершенно чужого. Словно видела его в первый раз. Ничего не вспомнилось. Оказывается, и так бывает. — Она вздохнула.

— Может, не стоило все-таки приезжать? — осторожно поинтересовался Билл.

— Стоило, — ответила Памела, подняв на него серьезные глаза. — Мне надо было убедиться, что я… что я стала другой. Понимаешь, Билл, у меня началась было другая жизнь.