организации. СССР, естественно, поддерживал и подталкивал на подрывную деятельность Западно-украинскую и Западно-белорусскую компартии Польши, равно как и еврейский Бунд; Гитлер поддерживал национал-социалистическую немецкую организацию Чехословакии, равно как и словацких сепаратистов; Муссолини поддерживал хорватских фашистов. Все это взорвется в 1939 году.

Кроме того, увлеченные новообретенной независимостью, новые молодые государства сразу же поспешили создать у себя жесткий визовый режим, но еще губительнее — окружили свои страны запретительными таможенными тарифами и квотами. Например, в довоенной Австро-Венгрии центром тяжелой промышленности на всю империю была Чехия, легкая промышленность была сосредоточена в Вене и частично в австрийской Польше, Венгрия и Словакия были в основном земледельческими районами. Теперь тарифы крайне затрудняли торговый обмен, промышленность Чехии и Австрии не имела сбыта. Таможенная полублокада распространилась в течение 1920-х годов и по остальной Европе, став одним из главных факторов экономического спада, начавшегося в 1929 году, и известного под названием «Великой депрессии».

Что касается условий Версальского договора, ограничивших германскую армию 100 тысячами штыков и запрещавших Германии иметь военную авиацию, то эти ограничения были легко обойдены. Во-первых, из демобилизованных войск сформировались частные армии националистических партий, самой значительной из которых был так называемый «стальной шлем», у нацистов к началу 1930-х годов была армия СД. А военно-воздушные силы Германии создавались тайно на территории СССР. Тесное военное сотрудничество СССР и Германии было результатом ряда тайных переговоров

144

и соглашений между генштабами обеих стран, что, в свою очередь, было следствием советско-германского договора в Рапалло весной 1922 года, по которому оба государства отказывались от каких-либо взаимных претензий, связанных с Первой мировой войной 1914-1918 годов.

Аннотированная библиография

Fontaine, Andre History of the Cold War. N. Y. Vintage Books. 1970. Перевод с французского. Два тома: первый начинается с большевистского переворота в ноябре 1917 года и доходит до Корейской войны; второй том охватывает период с Корейской войны по 1968 год. Необычно в этом труде то, что холодную войну он отсчитывает с первого дня власти Ленина, в то время, как обычно этим термином называется послевоенный период с 1947 года. Однако аргументы и данные Фонтена достаточно убедительны, что, поскольку официальной целью советской власти была мировая революция или захват мира посредством войн, и при этом с 1919 года существовал Коминтерн, функцией которого был экспорт коммунистической революции, нормальные мирные отношения с СССР были политическим и дипломатическим самообманом, и речь могла идти только о горячей или холодной войне. Труд Фонтена основателен, с массой данных, может служить прекрасным справочником по теме.

Menze, Ernest, ed. Totalitarianism Reconsidered. Pod Washington. N.Y.. Kennikat Press, 1981. Сборник докладов с научной конференции Американской исторической ассоциации в Далласе по теме «Переосмысление тоталитаризма как концепции». Книга отразила споры о приемлемости этого термина и о его определении. Противниками этого понятия являются лево-марксистские ученые, например, Стивен Коэн из Принстонского университета. Горячим защитником концепции тоталитаризма на конференции выступил немецкий ученый, профессор Карл Брахер. Он его определил как «явление века индустриализма и масс. ... Развитие фашизма, национал-социализма и коммунизма тесно связано с политическими и социально-экономическими последствиями Первой мировой войны и идеологическими противостояниями, вызванными и обостренными [этой войной]».

145

Palmer. Alan The Lands Between. A History of East-Central Europe since the Congress of Vienna. London, Weidenfeld & Nicolson, 1970. История Центральной Европы от Венского конгресса (1815) до разгрома «Пражской весны» войсками Варшавского договора в 1968 году. Подробно рассматривается создание независимых стран в Центральной и Восточной Европе, «вырезанных» из распавшихся Российской, Австро-Венгерской и Германской империй, проблемы новых стран, особенно проблемы меньшинств, провал иллюзий о новых демократиях, оказавшихся диктатурами фашистского типа, соблазн нацизма и гибель молодых суверенитетов во Второй мировой войне и в результате их оккупации Советским Союзом.

Rodes. John The Quest for Unity. Modern Germany, 1848-1970. N. Y.. Holt. Rinehad & Winston. 1971. Отличный справочник по новейшей истории Германии. Тщательно анализируются обстоятельства Первой мировой войны и ее последствий в Германии, психология народа, лишенного традиционной системы власти, привыкшего к авторитаризму и потерявшему ориентиры в почти анархическим беспорядке Веймарской республики, готовому' пойти за любым демагогом, обещающим восстановление престижа и мощи страны и материальное благополучие. (Обстановка очень похожая на постсоветскую Россию.)

Глава 8. Большевистский переворот и Гражданская война

«Спектакль окончился, занавес опустился — железный. Публика кинулась в гардероб, но шуб уже не было».

Василий Розанов (1918)

146

Американский политолог С. Г. Пэйн, изучая фашизм и нацизм, пришел к выводу о прямом соотношении между интенсивностью этих режимов и значительностью протофашистских культур в данных странах[1]. Если мы заменим слово протофашистская на прото-тоталитарная, то сможем применять эту категорию к коммунистическим и прочим тоталитарным системам и их предыстории.

Так, в Германии, где в последних свободных выборах 1932 года тоталитарные партии в общей сложности полу чили более 65 % (нацисты получили более 38% голосов, а в союзе с крайними националистами — почти 45%. коммунисты — почти 20%) нацистская диктатура была наиболее тотальной. В Италии фашистская партия в блоке с крайними националистами набрала всего 15% голосов в последних свободных выборах. Если к этому добавить свежеиспеченную компартию, отколовшуюся по требованию ленинского Коминтерна от самой большой партии в Италии в то время — социалистической, и при таком подсчете прототалитарный голос никак не превышал 30%. И действительно на практике итальянский фашизм был далек от нацистской модели тоталитаризма.

147

В Испании, в которой к началу Гражданской войны 1936 года было всего 3 тысячи членов компартии и не более 25 тысяч членов фашистской Фаланги при общем населении более 35 миллионов, вместо тоталитаризма существовал под руководством Франко классический режим военного авторитаризма типа латиноамериканских диктатур.

Возникает вопрос: а имеет ли эта гипотеза Пэйна какое-либо отношение к России? Возьмем в качестве отправной точки выборы осени 1917 года в Учредительное собрание. Большевики в этих первых относительно свободных и всеобщих выборах получили всего 24% голосов. Но абсолютное большинство получила Партия социалистов-революционеров (ПСР). Тоталитарной ее программу назвать никак нельзя.

Но вспомним ее «биографию»: полное пренебрежение правопорядком, индивидуальный террор и провокации, осуществлявшиеся ее Боевой организацией (БО), в распоряжении которой был почти весь бюджет партии, практически партия стала придатком БО. Можно еще прибавить партии анархистов. Все эти партии разваливали страну, разрушали уважение к закону. Как говорил покойный профессор политологии Лондонской школы экономических и политических наук Леонид Максимович Шапиро, эти партии создали климат для тоталитаризма, подали страну большевикам на блюде, можно сказать. Нельзя игнорировать и не