А все по тем же знакам приятия, которые мы сами должны культивировать в своем коммуникативном поведении. Если они непроизвольно проявляются в поведении партнера, то мы их учтем как положительную обратную связь: наше общение нужно. Человек подает нам знаки положительного внимания: часто бросает на нас взор, переспрашивает, уточняет, улыбается, охает, ахает, сопереживает, удивляется, восторгается. Поддерживает разговор. Ответы на наши вопросы распространенные, с заботой, чтобы нам все было понятно. Дает встречные идеи, предложения, вспоминает по ассоциации что-то и торопится высказать это. Предлагает общие действия, строит проекты по совместной деятельности, хочет помочь. Дарит сувениры. Предлагает обменяться информацией, книгами. Просит, советует, сетует, цитирует вас, соглашается, вдохновляет на разговор… пожалуй, поставим здесь многоточие. Но может быть все наоборот. И по тем или иным признакам мы должны понять, принимает ли партнер, собственно говоря, само наше приятие. Есть ли приятие приятия?

Если мы не видим знаков расположения партнера к общению или реакция партнера только формально-вежливая, если ему не так уж приятно само наше приятие (мы не можем нравиться всем) или он реально занят, то не следует навязывать контакт. Иначе наши претензии на общение, повторим, могут быть конфликтогенными. Они ведь не обоснованы обязанностями партнера, его должностной инструкцией. Поэтому надо всегда думать о том, имеем ли мы основания претендовать на общение.

Уговоримся так. Пока мы не знаем, хотят ли с нами общаться, мы начинаем общение по делу с умеренным «синтонированием» и смотрим на эмоциональную реакцию. Человек дает нам обратную положительную связь – продолжим. Увидим, что он сух, формален – а мы не имеем оснований требовать от него неформального эмоционального общения (то есть это не продавец, секретарь), – надо прекратить контакт. Особенно это важно в ситуации знакомства в случайной обстановке.

Вежливый уход от общения в том случае, если вы поняли, что ваше желание общаться не получает резонанса, можно считать проявлением нейтрального коммуникативного поведения. Разговор целесообразно свернуть, мягко улыбнувшись, сказать, что, мол, понятно, все торопятся, ну, «до следующей встречи».

А если вы поняли, что двое разговаривают о чем-то своем и не хотят включать вас в разговор? Что ж, у людей могут быть тайны. Они имеют на них право. Тогда надо психологически оправданно удалиться: «Пойду вниз, дам телеграммы…»

Общение по делу

При общении исключительно по делу многие люди не ценят время партнера. Мы писали уже о том, что по этикету младший должен продемонстрировать старшему, что ценит его время, его занятость. Повторим, что мы посоветовали, идя по делу к старшему, приготовить все для быстрой записи, а не отнимать его время на поиски куда-то запропастившейся ручки, тем более не просить ручку у него. Но разве не так же в общении с друзьями и коллегами? Равно как и в общении с руководителем, которому вы подаете апелляцию на подчиненного ему нарушителя в сфере бытового обслуживания.

Когда секретарь, выдающая бумаги, много раз повторяет одно и то же, вместо того чтобы вывесить разъяснительные тексты на стенах или дать инструктивные картонки, то она очень сердится на вас, если ей приходится ждать, пока вы достанете ручку для записи. Не стоит раздражать людей и в этом случае. Это вы знаете о превентивных знаках приятия – она не знает.

Но что можно противопоставить в качестве синтона навязыванию своего ненужного партнеру общения?

Быть интересным для партнера

Если вы интересны для партнера, то ваше общество будет не раздражать, а тонизировать его психику в положительном смысле. У человека всегда есть потребность в новой для него информации. Но не во всякой, а в личностно значимой, истинной и… парадоксальной. Это значит поражающей воображение: казалось так, а оказалось наоборот.

Такая информация трудно набирается. «И гений, парадоксов друг…» Приходится поэтому собирать ее у гениев, талантливых людей. В сущности, парадоксальная природа и у юмора – там тоже несовпадение с ожиданиями. Потому-то хорошая шутка так ценится нами. Так что незазорно заимствовать парадоксальные мысли у писателей, ученых. А может, вы сами можете изобретать парадоксы, открывать их в природе, искусстве, литературе… Ну вот пример. В «Песни о вещем Олеге» есть строки:

Так вот где таилась погибель моя!

Мне смертию кость угрожала!

Обычно их читают эпически, размеренно, равновесно, тяжелой поступью чеканного ритма. И непременно утвердительно. Вот именно здесь таилась его погибель. Он с обреченностью это констатирует. И в общей эпической картине «Вещего Олега» это звучит понятно и не вызывает вопросов. И как-то не так уж приметны после этого строки, которые следуют чуть дальше: «И вскрикнул внезапно ужаленный князь!» Они не меняют общего пафосно-трагического настроя. Акцент обычно делают на «вскрикнул» и «ужаленный», и все «ясно»: Олег видит змею, он обречен, он это понял и произносит речь, из которой следует, что он понял, что обречен.

Но как только мы обратим внимание на слово «внезапно», затерявшееся за обычными речевыми ударениями, то все парадоксально и точно становится на свои места. Олег не видит змею. Он «вскрикнул внезапно ужаленный». Причем Пушкин не обозначил, что из двух: «вскрикнул внезапно» или «внезапно ужаленный», но это и не важно, можно так и этак. Важно, что, произнося фразу «Так вот где таилась погибель моя!», Олег змеи не видел, а значит все иначе. А как?

Олег высмеивает волхва и произносит фразу «Так вот где таилась погибель моя! Мне смертию кость угрожала» иронично. Но по иронии судьбы, с которой на «ты» не Олег, а волхв, погибель его таилась именно здесь. Ну а тогда… А тогда и вся драматургия с самого начала иная. Спесивый викинг Олег не спешился перед мудрым старцем, а самодовольно, полный сознания своего могущества, вопрошает волхва: «Скажи мне всю правду, не бойся меня». (Ну как же, ведь чуть позже и хан Кончак: «Все боятся меня, все трепещет кругом!») А волхв Олегу: «Волхвы не боятся могучих владык». И припечатал: «Но примешь ты смерть от коня своего».

Далее по тексту. Князь трусоват. Он храбр только с хазарами. А судьба – это вам не хазары. И Олег дрогнул. Но надо соблюсти приличия. Примите и прочая. И вот пир. И сантименты. «А где мой товарищ? <…> Где конь мой ретивый?» И тут – нá тебе! В ответ на такой запрос – донесение: «Давно уж почил непробудным он сном». Чтобы мертвый конь принес ему смерть – такая диалектика не по зубам князьям. Отсюда и насмешка. Но смеется тот, кто смеется последним.