Он протянул руку и кончиками пальцев коснулся ее руки. Она не отстранилась; теперь Ребекка понимала, что произошло. Эта женщина, эта коварная соблазнительница Тесса Николсон воспользовалась слабостью Майло. Она забросила крючок, и он заглотнул наживку. Майло был для нее словно приз: красивый, обаятельный, известный — наверняка он казался ей серьезным завоеванием. «Я никогда не хотел ребенка. Она думает, я должен любить его, но я не люблю». Впервые за эту длинную, изматывающую неделю она ощутила собственное превосходство.

В понедельник утром у Ребекки была назначена примерка в магазине «У Зели» в Оксфорде. После приступа мигрени у нее еще кружилась голова, поэтому Майло вызвался отвезти ее в город. Он поработает, пока она сходит на примерку и прогуляется по магазинам, потом — предложил он — они могли бы пообедать. Он забронирует столик в ее любимом ресторане. Майло старался изо всех сил.

Когда они ехали в Оксфорд, начался дождь. Он не утихал целое утро; в канавах бежали потоки воды, уносившие окурки и обертки от конфет. Она испытала облегчение оттого, что занимается обычными делами, оттого, что ее жизнь, по крайней мере с виду, кажется нормальной. «У Зели» она рассмотрела ткани, потом походила по магазинам, выпила чашку кофе. Стоя перед газетным киоском, поискала глазами Вог. Не та ли женщина сфотографирована на обложке? Нет, у манекенщицы на фото были темные волосы и голубые глаза.

Без двадцати двенадцать она вышла на Сент-Майкл-стрит, чтобы встретиться с Майло. На тротуаре было полно народу; по зонтикам, словно по шляпкам грибов, барабанил дождь. Обходя очередь у ларька, она заметила мужа — он стоял на углу, там, где улица упиралась в рынок.

Майло говорил с девушкой. Ребекка застыла на месте. Когда девушка, развернувшись, двинулась прочь, она узнала ее бледную кожу и светлые волосы — это была Грейс Кинг. «Они не поцеловались на прощание, — отметила Ребекка про себя, — не прикоснулись друг к другу». Мисс Кинг перешла дорогу и двинулась по Шип-стрит. Майло даже не посмотрел ей вслед.

Что ж, не она — значит, другая. Не попадись ему Тесса Николсон, или Аннетт Лайл, или Грейс Кинг — был бы кто-нибудь еще. Она никогда не будет в безопасности. Ярость, мощная, разрушительная, снова закипела у нее в душе, переливаясь через край.

Развернувшись на каблуках, она зашагала обратно, в том направлении, откуда пришла. Заметив телефонную будку, Ребекка сложила зонт и вошла внутрь. Она подняла трубку и попросила оператора соединить ее с номером 259 в Хайбери.

Раздался треск, щелчки, а потом женский голос сказал:

— Алло, Тесса Николсон у телефона.

Из трубки доносился приглушенный детский плач. Ребекка заговорила:

— Думаю, вы знаете моего мужа, Майло Райкрофта. Он должен был сказать вам, что не собирается больше с вами встречаться. Правда, мог и не сказать — он всегда был трусом.

После секундного молчания голос в трубке произнес:

— Миссис Райкрофт?

— Я звоню, чтобы сообщить вам, что он уже нашел другую. Новую женщину. Какую-то потаскушку из Оксфорда.

Тесса Николсон сказала:

— Я вам не верю.

— Не верите? Серьезно? Ее зовут Грейс Кинг. Она живет на Вудсток-роуд. Можете поинтересоваться у нее сами, если не верите мне. — Ребекка рассмеялась. — Вы должны понять, мисс Николсон, что у Майло всегда должна быть какая-нибудь шлюха под рукой — такова уж его натура.

Тесса повесила трубку. Звонок телефона разбудил Анджело, у которого была простуда. Она взяла ребенка из кроватки и прижала к себе; его птичья грудка поднималась и опускалась рядом с ее колотящимся сердцем.

Тесса присела на диван. Она тряслась, как в ознобе, кожа ее была холодна как лед. Ребекка Райкрофт знает. Но как давно? Тесса попыталась подсчитать. Они не виделись с Майло почти месяц. Довольно давно — неделю, а может, десять дней — он ей не писал и не звонил. Что же случилось? Как его жена узнала обо всем? Почему он ей не сообщил?

Анджело притих, поэтому Тесса положила его назад в кроватку. Телефон, стоявший на столике в холле, напоминал толстую черную жабу. Сегодня понедельник, значит, Майло работает в Оксфорде. Тесса попросила оператора соединить ее с его оксфордским номером. В трубке раздались гудки.

«Он должен был сказать вам, что не собирается больше с вами встречаться. Правда, мог и не сказать — он всегда был трусом». Что если он сидит сейчас за столом и боится взять трубку, дожидаясь, чтобы она дала отбой? Может, он обещал жене больше никогда ей не звонить — покорно, смиренно вернулся к семейному очагу, снова стал образцовым мужем, как будто ничего между ними не было?

После дюжины звонков Тесса поблагодарила оператора и повесила трубку. Потом подошла к окну и закурила. По стеклу бежали струйки дождя, за окном все было коричневым и серым. Внезапно ей страстно захотелось вернуться в итальянскую весну с ее зеленью и голубизной, со светом, который пьянил, словно шампанское. Существует масса способов положить конец роману. Ссора, письмо, просто молчание. Многие — большинство — сказали бы, что у нее нет права обижаться. Она смотрела в окно, прижав пальцы к губам, потом перевела взгляд на кроватку с ребенком.

Итак. Жена Майло узнала об их романе. Что еще она сказала? Что у Майло появилась новая женщина. Любовница или — как она сказала? «У него всегда должна быть какая-нибудь шлюха под рукой». Солгала ли она, чтобы задеть Тессу, или сказала правду?

Тесса не знала, верить ей или нет. К несчастью, полагаться на Майло было нельзя. «Он уже нашел другую. Новую женщину. Какую-то потаскушку из Оксфорда. Ее зовут Грейс Кинг. Она живет на Вудсток-роуд». Так значит, теперь Грейс оказалась у него «под рукой»?

Ты можешь избавиться от меня, Майло Райкрофт, раз уж так произошло, но не от своего сына. В ярости она заметалась по квартире, хватая плащ, зонтик, часы, бутылочку и подгузники. Она должна все выяснить! Как смеет он скрываться от нее! Почему не наберется достоинства, мужества и не скажет правду ей в лицо! Она не собирается болтаться на своем конце телефонной линии, словно рыба, попавшая на крючок. Пускай бы так завершился любой другой из ее романов, но только не этот! Однажды Анджело спросит ее о своем отце. И что она должна будет сказать? Что отец настолько мало интересовался своим сыном, настолько мало питал к нему чувств, что отказался от него, когда тому не было еще и трех месяцев?

Тесса подхватила корзину с ребенком и вышла из квартиры. На лифте она спустилась на первый этаж, раскрыла над корзиной зонтик и побежала под дождем к своему «MG». Она поставила корзину на пассажирское сиденье, завела мотор и отъехала от дома, направляясь на юго-запад, к Харроу-роуд. Вращение руля, движение ноги на педалях акселератора и тормозов, мерный шорох дворников на лобовом стекле, сметающих в сторону струи дождя, приносили успокоение. Ей всегда нравилось путешествовать. Она нуждалась в движении, в езде, в пункте назначения.

Добравшись до Харроу, она остановилась у гаража, чтобы заправить машину и купить сигарет. Дожидаясь, пока в цепи автомобилей появится промежуток, Тесса подумала о том, чтобы возвратиться домой — какой смысл в этой поездке, если она уже его потеряла! — но поняла, что это будет лишь отсрочкой. Лучше выяснить все сейчас. Она поехала дальше. Пешеходы в бесформенных плащах, прячась под зонтами, толпились на перекрестках и автобусных остановках. Она миновала пригороды, постоянно притормаживая в длинной веренице автомобилей, которая вилась между ничем не примечательными домиками: все они были оштукатуренные, с балками, с черным Остином или Моррисом на подъездной дорожке и живой изгородью из бирючины, обозначающей границы прилегающих садиков. «Я не подхожу для этой страны, — думала она. — Когда Фредди исполнится двадцать один, я вернусь в Италию».