— Она просто информирует Профессиональные стандарты о том, что вы проводите вместе много времени и ваше знакомство носит интимный характер…

Будь она меньше раздражена и рассержена, она, наверное, нашла бы его слова забавными. Но её лицо словно окаменело, и она холодно сказала ему:

— Продолжайте.

— Да, собственно, и говорить больше не о чем, — сказал он, пожав плечами. — Отправитель считает, что нам, возможно, следует вникнуть в ваши отношения — не исключено, что в этом может обнаружиться злоупотребление.

— Например, что я влияю на Дэвида, и наоборот?

— Может быть. — Фокс чуть поёрзал — его сок пока оставался нетронутым. — Многим ли известно о ваших отношениях с мистером Гэлвином?

— Я об этом никому не говорила. — Она сверлила его взглядом. — Но не потому, что нам есть что скрывать…

— Конечно. — Фокс помолчал. — А с его стороны?..

— Возможно, он и сказал об этом одному человеку. — Она взяла свой телефон. — Я, пожалуй, поговорю с ним. — Но, посмотрев на экран, она добавила: — Когда будет сигнал.

— Может быть, лучше оставить это до утра, — посоветовал Фокс. — Дайте себе время подумать.

— Вы всегда считаете, что лучше дуть на воду? Никогда ничего не делаете импульсивно?

— Такая работа, — ответил он, пожав плечами.

Через несколько секунд Кларк положила телефон и подняла бокал. Сделав два глотка, она спросила, как у него идут дела с Ребусом.

— Трудно сказать.

— Потому что вы не можете сказать? Или потому что не знаете?

— Скорее второе, чем первое. Я не уверен, какие у нас отношения. Смотришь на его глаза и не понимаешь: там, за ними, столько всего происходит…

— Я знаю это чувство. — Кларк снова подняла свой бокал. — Он похож на одного из этих… шахматных гениев, которые играют сразу на десяти досках.

— Неплохая аналогия, — с улыбкой согласился Фокс. — И если он почует, что может проиграть хотя бы одну партию…

— Нужно нырять под стол, прежде чем доска полетит вам в голову.

Теперь они оба улыбались, и холод казался не таким уж лютым.

— Спасибо, что сообщили мне, — сказала Кларк. — Об этом таинственном послании, я имею в виду. И какой следующий шаг?

— Письмо ложится на дно переполненного ящика для входящих. Возможно, оно никогда не всплывёт. В связи с реорганизацией много бумаг может оказаться похоронено.

— Это этично?

— Вы полагаете, Ребус уже немного заразил меня своим взглядом на жизнь?

— Он это может. — Кларк заметила, что её бокал пуст. — Ещё? — спросила она.

— Я пока и этот не выпил. Но послушайте… и поймите меня правильно…

— Продолжайте, — помогла она ему.

— Я вот подумал — вы уже ели? Потому что я — нет. И я умираю с голода.

— На Бротон-стрит есть всё, что вам надо, — сказала Кларк. — И если вы спросите меня, то индийский ресторан как раз то, что вам нужно…

На следующее утро Ребус заехал на Гейфилд-сквер. Являться в Шерифский суд раньше Фокса не имело смысла — только упрёшься в запертую дверь. У констеблей Эссон и Огилви был готов кофе, и — в качестве бонуса — никаких признаков Джеймса Пейджа.

— Он в бешенстве, — объяснила Эссон.

— Потому что всё сладкое съел Ник Ральф? — предположил Ребус.

— А кроме того, он даже не может предъявить вам претензий, потому что вас у него забрала генеральный прокурор.

— Я ему почти сочувствую.

Ребус отхлебнул кофе и поморщился.

— Это Ронни принёс, — сказала Эссон.

Ребус посмотрел на Ронни Огилви.

— Не увидел, что на пакете стоит «декафеинизированное».

— То есть «дёшево и противно», — добавил Ребус. — Запомнить легко.

Телефон Ребуса начал звонить, и он увидел, как Огилви с Эссон переглянулись.

— Да, рингтон из Би Би Кинга,[19]и не вздумайте шутить. — А потом в трубку: — Доброе утро, инспектор Фокс. Чем могу?..

— Нас хочет видеть Элинор Макари. Как скоро вы сможете сюда добраться?

— В Шерифский суд? Через десять минут при встречном ветре. А что случилось?

— Вы помните, что ваш приятель перекинулся словечком с Билли Сондерсом?

— Это по словам Сондерса, — счёл нужным уточнить Ребус. — Мы пока не выслушали другую сторону — Стефана Гилмура.

— Ну, рано или поздно выслушаем. Билли Сондерс исчез.

— Исчез?

— Его машину нашли сегодня утром на пустыре в Ниддри.[20]Он за всю вечернюю смену ни разу не связался с фирмой такси, где работает. Судя по всему, последний вызов у него был от паба, который называется «Гимлет».

— Это на Колдер-роуд?

— Да, я мог бы и догадаться, что вы знаете.

— Я там недавно был — закидывал удочки по поводу вещей, похищенных из дома Маккаски.

— А ехать он должен был оттуда на Ниддри-Маришал-роуд.

— Бандитский район, — прокомментировал Ребус. — У пассажира, который заказывал машину, есть имя?

— Робинсон.

— Возможно, вымышленное.

— Почему вы так думаете? — не мог не спросить Фокс.

— Если он пьёт в «Гимлете», то уже одно это вызывает подозрения. И потом, вечерами люди не ездят в Ниддри, чтобы посетить ресторан из Красного гида.[21]Так что мистер Подозрительный, вероятно, собирался совершить что-то подозрительное.

— И не хотел, чтобы засветилось его настоящее имя, если мы станем проверять? — Ребус почти что слышал согласие с его доводами в голосе Фокса. — Так вы говорите, десять минут?

— Кофе будет?

— Если нас допустят во внутреннее святилище генерального, то там стоит кофемашина.

— Ладно, хватит разливаться соловьём. Уже еду…

Помощник Элинор Макари вошёл с подносом.

— Пахнет великолепно, — сказал Ребус, беря одну из маленьких белых чашечек.

К кофе подали даже какое-то изысканное печенье, и он не удержался, взял штучку. Макари сидела за рабочим столом — от кофе она отказалась, но то и дело прикладывалась к бутылочке с негазированной водой. Вид у неё был отменно здоровый, словно она с утра не меньше часа провела в фитнес-клубе, кожа просто сияла. Когда её помощник ушёл, она попросила Фокса приступить к докладу.