встречаться. Я подгоню грузовик и перетащу туда трупы, а ты пока собери все необходимое в дорогу.

– Нет! – неожиданно твердо ответил Степаныч. – Ты уходи один, собери все, что надо, бери Орлика и вали к старой каменоломне. Я здесь останусь и встречу вертолеты сам.

– Чего?! – опешил я. – Тебе жить надо, если твоя дочь была бы жива, не позволила бы мне тебя здесь оставить. Так что не гони, мертвых не вернешь!

– Я знаю. Леха, ты парень хороший, дочь мне призналась, что никогда так еще счастлива не была, как этот месяц, что провела с тобой. Ревела, дура, все спасибо мне говорила, что я тебя с ней свел, да и внуки тоже тебя полюбили. Я старый уже, всю жизнь жил ради детей, а потом и внуков. Их не стало, зачем мне жить? А ты еще молодой, тебе жить надо, я когда с дочкой встречусь, она же мне не простит, что я тебя не уберег. Поэтому давай без споров. Собирайся и вали отсюда как можно быстрее. Леха, поверь мне, выжить – это не зазорно. Живи, радуйся жизни, это самая лучшая плата за то, что кто-то погиб. Им там, на небесах, нужна наша радость, а не слезы. Понимаешь?! – Степаныч бормотал, сидя на стуле с закрытыми глазами. Из-под прикрытых век по его щекам стекали слезы, они перемешивались с запекшейся кровью и дальше текли алыми струйками.

Я постоял минуту перед ним, потом быстро прошелся по дому, собирая в несколько сумок все необходимое: карабин «Тигр» с оптикой, карабин «Сайга МК» калибра 5,45, помповое ружье с откидным прикладом и пистолетной рукоятью, приличный запас патронов ко всему этому. В рюкзак напихал теплые вещи, туристическое и походное снаряжение, припасы. За несколько ходок вытащил все это во двор, оседлал Орлика – гнедого жеребца со спокойным нравом, прицепил сумки к седлу, перекинув их через круп лошади.

Ходить по комнатам было тяжело, смотреть на мертвые тела тех, кого я хорошо знал, было трудно, практически невыносимо. Я хватал первое попавшееся под руки, не соображая, пригодится оно мне или нет.

Загадочный чемоданчик я брать не стал, скорее всего, в него вмонтирован маячок. Хотел взять ноут Бороды, но тот оказался разбит вдребезги. Кто-то по нему знатно прошелся молотком. Но на то мой старинный приятель и прослыл в определенных кругах знатным параноиком, что всю важную информацию он копировал по несколько раз. Под столом был тайник, где хранился выносной жесткий диск с резервной копией. Надеюсь, что Борода пароль к нему не сменил.

– Вот, держи, на память тебе! – Степаныч вышел меня провожать и сейчас протягивал фото, вытащенное из рамки, которое стояло у него в комнате. На фото Зина с детьми сидела на качелях и задорно смеялась.

– Вот тебе карта с отметками моих времянок, может пригодиться. Я тайник с оружием трогать не буду, обойдусь газовыми баллонами и своим ружьишком. Глядишь, повезет, и они его не найдут. Только ты сразу не возвращайся, выжди хоть пару недель, чтобы наверняка. Договорились?

– Договорились, – кивнул я.

Глядеть в глаза фермеру мне было неловко и стыдно, получалось, что я бросаю его и сбегаю, как трус.

– Давай, отваливай побыстрее! – поторопил меня Степаныч. – Ты, Леха, ни в чем не виноват, это мой грех. Видимо, Боженька решил, что не надо было тогда цыган на дороге взрывать, отпустить их надо было, вот он и решил меня проучить. Это из-за меня все погибли, мне и отвечать. Ты давай, шустрее, вон уже слышны вертолеты.

Действительно, где-то со стороны севера доносилось пока приглушенное расстоянием басовитое гудение вертолетных движков. Я забрался на коня и, пришпорив его, повел сразу в лес, под прикрытие желтой скудной листвы. Отъехал примерно на полкилометра, можно было и дальше, но я не был особо уверен в своих стрелковых способностях. Для меня и пятьсот метров – приличная дистанция. В ростовую мишень я еще попаду, а вот точнее – вряд ли.

Место для стрельбы я выбрал себе удачное, на возвышенности, среди больших камней. С воздуха меня прикрывали кроны разлапистых сосен. Коня я отвел подальше, где крепко примотал поводья к дереву.

В бинокль хорошо было видно большое подворье хутора. Степаныч разделся до пояса, перебинтовал себе грудь и степенно ходил по двору стаскивая газовые баллоны к отдельно стоящим блок-контейнерам. Труп застреленного мной мужика он не убрал, а всего лишь прикрыл куском брезента. Ворота в овчарне, коровнике и конюшне заботливый хуторянин распахнул настежь и выгнал всю скотину наружу. То же самое сделал и в птичнике. То ли от голода, то ли предчувствуя что-то, скотина толкалась во дворе, не желая расходиться. Рев приближающихся вертолетов сделал свое дело, и коровы с овцами брызнули в разные стороны.

К хутору подлетало сразу два вертолета: Ми-8 в расцветке МЧС и «крокодил» Ми-24 с установленными на пилонах блоками НУРСов. Неожиданно?! Это что ж такого таскал пристегнутым к своей руке урод, убивший всех близких мне людей, что для его спасения пригнали целых два вертолета?!

Рев вертолетных движков оглушал и заставлял вжиматься в землю. Так это я еще в полукилометре от хутора сижу, а там, наверное, так грохочет, что от страха обделаться можно. Эмчээсовский борт завис над выжженным кругом, но пока не садился, «крокодил» нарезал круги в небе, прикрывая своего более мирного собрата. Видимо, вертолетчики ждали какого-то условного сигнала с земли, о котором Степаныч, понятно дело, ничего не знал. Ми-8 висел над хутором не снижаясь, зависнув метрах в тридцати над землей. Степаныч стоял перед своим домом и невозмутимо смотрел на зависший вертолет. Поняв, что посадки не будет, хуторянин спокойно развернулся и зашел внутрь. Через пару минут вертолет немного опустился вниз, с его борта выбросили тросы, и к земле заскользили фигуры в камуфляже. А дальше произошло такое, что я еще долго буду помнить.

Блок-контейнер, в который Степаныч стаскивал газовые баллоны, окутался клубами сизого дыма и взорвался. Из распахнутых настежь створок контейнера вылетело несколько газовых баллонов, они, подобно ракетам, летели вверх, оставляя за собой след из огня и дыма. Пара баллонов улетела «в молоко», а один попал точно в борт Ми-8. Вертолет не взорвался, его кинуло в сторону, машина завалилась на бок и через несколько секунд упала на землю. Прикрепленные тросы разметало в разные стороны, а бойцы, спускавшиеся по ним, полетели вниз. Двоим повезло, они были ниже всех, поэтому после падения смогли встать на ноги и даже открыть огонь по дому из автоматов.

В этот момент