Уит

У меня по спине побежали мурашки и сердце сжалось от ужаса, когда я увидел, как тоненький хвостик Уисти, описав в воздухе спираль, исчез в водосточной трубе. Никакая магия не могла стереть в моей голове жуткий образ: как ее давит сапог тюремного надзирателя.

Однако сейчас мне предстояло спасать детей, которых привезли в фургоне, а потом я должен был добраться до своих родителей. И чем быстрее, тем лучше.

— Мы тут не останемся? — спросил один из малышей робко, когда я выгонял машину задним ходом из ворот. — Это разве не противоречит правилам Нового Порядка?

— На первый вопрос ответ отрицательный, на второй — утвердительный, — произнес я, озираясь: нет ли машин. — Планы поменялись. Все хорошо.

С этими словами я привел фургон в движение, на большой скорости выехал на улицу и устремился в переулок, который мы проезжали по дороге к тюрьме. Там я опустил стекло и махнул рукой.

Марго, Эммет и остальные вышли из укрытия.

— Где Уисти? — спросила Марго.

— В водосточной трубе. Где ж еще ей быть? Нам надо избавиться от фургона.

— Нет! Он нам позже может пригодиться, — заявил Эммет и уселся рядом со мной на переднее сиденье. Марго тоже забралась в кабину. — Вперед. Проедешь три квартала — и налево на светофоре.

Пока мы ехали, Марго успокаивала детей:

— Вы — не преступники. Мы вас увезем, и вы будете жить с нами. Там не сказочные условия, но все же лучше, чем в тюрьме.

— Мы едем не в тюрьму? — нервно спросила девочка, вытирая залитые слезами щеки обеими руками.

— Нет, — заверила Марго, — в «Гарфанкель».

Признаться, видеть выражение спокойствия на их маленьких лицах было невероятно приятно. Я знаю: они станут задавать много вопросов, но по крайней мере теперь у них появилась надежда. И мы.

— Сейчас дорога будет немного трудной, — нервно произнес Эммет. — Зато мы попадем в «Гарфанкель», минуя главные улицы.

— О нет, только не это, — взвизгнула Марго с тревогой. Точнее, даже с испугом. — Это же смертельно опасно!

— Но это единственный путь! — ответил Эммет.

— Эй, не могли бы мы вернуться к вопросу о смертельной опасности? — спросил я.

— Вот здесь! — внезапно крикнул Эммет, хватаясь за руль. — Резко влево!

— Здесь ничего нет, — завопил я в ответ, а фургон тем временем, подпрыгивая, несся по тротуару.

— Держитесь! — скомандовала Марго. — Сейчас нам всем придется туговато!

Я покрутил головой из стороны в сторону, проверяя, нет ли там ни в чем не повинных пешеходов, которых мне нужно обогнуть по пути вниз.

— Вон туда! — воскликнул Эммет, снова указывая куда-то.

— Куда?

А потом я увидел, что он имеет в виду… Но было уже слишком поздно.

Уит

Я ударил по тормозам, но, если вы ведете тяжелый фургон, под завязку набитый детьми, и внезапно оказываетесь на крутой лестнице, идущей вниз, тормоза не помогут.

Дети, сидящие сзади, вопили так, словно их везли в жуткой повозке, построенной серийным убийцей. На какую-то долю секунду мне показалось, что они бы сейчас предпочли вернуться в тюрьму и примерить серые в полоску робы.

Но это была единственная связная мысль, на которую я оказался способен. И вот мы уже скакали вниз — слишком резко, чтобы сохранить ясность рассудка.

Вниз, вниз, вниз! Тыкдым, тыкдым, тыкдым!

Почему это, интересно, время буквально летит, когда ты веселишься, а вот когда сидишь за рулем фургона, доверху набитого детьми, бьющимися в истерике, падающего вниз по лестнице, время чуть ли не останавливается? Законы физики такие несправедливые.

— О чем ты думал? — заорал я на Эммета. — Это же станция метро!

— Верно! — ответил Эммет, стараясь перекричать стук амортизаторов, которые уже, кажется, мало что амортизировали.

Вопли детей звучали то выше, то ниже, напоминая истерическую икоту.

— Еще одна заброшенная станция! Мы можем проехать по рельсам до самого портала, который приведет нас домой! — не унимался Эммет.

«О нет», — подумал я.

Фургон пару раз хорошенько тряхнуло, он пронесся сквозь турникеты, сметая их, потом прыгнул через платформу и устремился боком — чудовищно медленно — к краю.

Все в ужасе закричали, пока фургон на протяжении нескольких длинных, мучительных секунд скользил вдоль края платформы, прежде чем, будто цементный блок, не свалился на рельсы метро.

Воцарилась тишина. Она заполнила собой пустоту, возникшую после воплей, какие люди издают в парке аттракционов. Но только здесь было не до веселья. Я чувствовал себя так, будто меня только что вынули из аппарата для смешивания краски в магазине хозяйственных товаров.

Хотя мы теперь стояли непосредственно на рельсах метро, наши сбитые фары освещали глухую тьму. Я выключил зажигание и посмотрел на Эммета.

— Ну вот. Никаких проблем, — сказал он наконец, и в абсолютной тишине было слышно, что его голос дрожит. И лицо было белее, чем у мраморной статуи.

— У всех все в порядке? — хрипло спросил я.

— Давайте больше не будем так делать, — произнес сквозь слезы кто-то из ребятишек. — Ладно, мистер?

— Самое худшее позади, — заявил Эммет. — Теперь мы можем ехать по рельсам, и никто не будет искать ни фургон, ни кого-либо из сбежавших заключенных. А прилегающий туннель приведет нас прямо к порталу.

Внезапно в темноте эхом отозвался длинный, низкий гудок.

— Поезд, далеко отсюда, — сказал Эммет. — Ладно, давайте двигаться.

Потянувшись к ключу в замке зажигания, я инстинктивно глянул в зеркало заднего вида. И увидел, как один-единственный яркий фонарь разрезает мрак позади нас.

— Гм, не так уж он и далеко. — Я повернулся к Эммету, и сердце сильно забилось у меня в груди.

— Что?

— Оглянись.

Но ему и не потребовалось. Крики детей рассказали обо всем, что ему требовалось знать.

Уисти

Если вы когда-нибудь находились на грани смерти или, в моем случае, злополучной вечной жизни в шкуре грызуна, рекомендую для поднятия настроения петь детские песенки. Разве можно ползти по водосточной трубе, не горланя при этом весело куплеты про паучка Итси-Битси? Строчку, в которой паучка смывает вниз, я пропищала с нервным хихиканьем и добралась до комплекса тюрьмы.

Из трубы я попала в водосточный желоб. И бежала вдоль края крыши, пока не обнаружила вентиляционную шахту — в точности как на схеме на компьютере Джанин.