До скорого свидания, дорогая, мы пробудем в Шантеплере не более недели и к 10 мая приедем в Крампаду. Наконец-то: ведь мы не виделись уже больше двух лет! Сколько перемен! Обе мы теперь замужние дамы: я — счастливейшая из любовниц, ты — счастливейшая из матерей. Я не писала тебе, моя прелесть, не оттого, что забыла тебя. А что мой крестник, эта обезьянка? Он все такой же красавчик? Могу я им гордиться? Когда мы приедем, ему ведь будет уже целых девять месяцев. Мне бы очень хотелось увидеть, как он пойдет, но Макюмер говорит, что дети начинают ходить не ранее, чем в десять месяцев. Вот уж мы поточим лясы, как, бывало, в Блуа. А я проверю, правду ли говорят, что ребенок портит талию.

P. S. Если захочешь мне ответить, преданная мать, пиши в Шантеплер, мы вот-вот уезжаем.

От госпожи де л'Эсторад к госпоже де Макюмер

Ах, дитя мое, если ты когда-нибудь станешь матерью, ты узнаешь, легко ли выкроить время для писем в первые девять месяцев. Мы с Мэри (это моя няня-англичанка) совершенно сбились с ног. Правда, я не сказала тебе, что все стараюсь делать сама. Я загодя своими руками сшила приданое, сама вышила и отделала чепчики. Я раба, душенька, я не принадлежу себе ни днем ни ночью. Я кормлю Армана Луи всегда, когда он хочет, а он обжора; его то и дело приходится перепеленывать, купать и переодевать; вдобавок, мне так нравится смотреть, как он спит, и петь ему песни, а в хорошую погоду я выношу его на руках в сад — и у меня совсем не остается времени подумать о себе. Словом, ты была занята светом, а я — моим ребенком, нашим ребенком! Какой богатой и полной жизнью я живу! О дорогая, я так тебя жду — сама увидишь! Боюсь только, что у Армана начнут резаться зубки, и он встретит тебя криком и плачем. Пока он плачет редко, ведь я всегда рядом. Дети кричат только от того, что им что-то нужно, а мы не понимаем, что именно, я же стараюсь угадывать все его желания. О ангел мой, как обогатилась я и как ты обеднила себя, растрачивая сокровища своей души в угоду свету! Приезжай — твоя затворница-подруга ждет тебя с нетерпением. Я хочу услышать твое мнение о л'Эстораде, а ты, верно, хочешь узнать, как мне покажется Макюмер. Упреди меня о своем приезде. Мои мужчины хотят выехать навстречу именитым гостям. Приезжай же, королева, Парижа, приезжай поскорее в нашу скромную бастиду, где тебя ждут и любят!

От госпожи де Макюмер к виконтессе[91]де л'Эсторад

Апрель 1826 г.

Прочитав адрес на конверте, ты узнаешь, дорогая, что мои хлопоты увенчались успехом. Теперь твой свекор — граф де л'Эсторад. Я не хотела уезжать из Парижа, не исполнив твоей просьбы, и пишу тебе в присутствии министра юстиции, который приехал сообщить, что указ подписан.

До скорого свидания.

От госпожи де Макюмер к виконтессе де л'Эсторад

Марсель, июль.

Мой внезапный отъезд удивит тебя; мне очень стыдно, но я не привыкла лгать и очень тебя люблю, поэтому скажу тебе как на духу: все дело в том, что я ужасно ревнива. Фелипе слишком засматривался на тебя. Ваши беседы у подножия твоей скалы были для меня сущей пыткой, злили меня, портили мой характер. Твоя подлинно испанская красота, должно быть, напомнила Фелипе родину и красавицу Марию Эредиа, к которой я тоже ревную, ибо ревную и к прошлому. Твои чудесные черные волосы, прекрасные карие глаза, все твое лицо, где следы былых горестей лишь подчеркивают счастье материнства, как тень делает еще ярче сияние солнца; полуденная свежесть твоей кожи, которая белей моей, хотя я и блондинка; твои зрелые формы, утопающая в кружевах, похожая на сладостный плод грудь, в которую впивается мой очаровательный крестник, — все это ранило мне глаза и сердце. Напрасно я вплетала себе в волосы васильки, напрасно перевивала свои блеклые белокурые пряди алыми лентами, — все мои прелести меркли рядом с Рене, какой она стала в благословенной Крампаде.

Вдобавок Фелипе с такой завистью глядел на малыша, что я порой начинала его ненавидеть. Да, я хотела бы, чтобы это бесцеремонное существо, наполнившее весь дом своим криком и смехом, было моим. Я прочла во взгляде Макюмера сожаление и две ночи проплакала тайком от него. Жизнь в твоем доме стала для меня пыткой. Ты слишком красивая женщина и слишком счастливая мать, чтобы я могла оставаться рядом с тобой. Ах, притворщица, и ты еще жаловалась! Во-первых, твой л'Эсторад весьма недурен собой, он приятный собеседник, его черные с проседью волосы очень хороши, у него красивые глаза, а в манерах есть нечто неуловимо притягательное. Я уверена, что рано или поздно он обязательно станет депутатом от департамента Буш-дю-Рон; в палате ему обеспечен успех, ибо во всем, что касается его карьеры, я всегда к вашим услугам. Тяготы изгнания сообщили ему спокойный, чинный вид, а в политике это — половина дела. По моему мнению, дорогая, для политика самое главное — солидность. Поэтому я убеждаю Макюмера, что из него вышел бы великий государственный муж.

Одним словом, я очень рада, что ты счастлива, и, убедившись в этом своими глазами, лечу прямо в мой милый Шантеплер и не приглашу тебя к нам, покуда у меня не родится такое же прелестное дитя, как твой Арман. Брани меня сколько хочешь: я поступила нелепо, гадко, безрассудно. Увы! все мы так себя ведем, когда ревнуем. Я не обиделась на тебя, но я страдала и бежала, спасаясь от этих страданий, так что ты должна меня простить. Если бы мы прогостили у вас еще два дня, я совершила бы какую-нибудь глупость. Да, я поступила бы недостойно. Несмотря на досаду, которая грызла мне сердце, я рада, что побывала у тебя, рада, что увидела тебя такой прелестной и цветущей, рада, что счастливое материнство не помешало тебе остаться моей подругой, как счастливое супружество не помешало мне остаться твоей. В Марселе, едва отъехав от вас, я уже ощутила гордость за тебя, я горжусь, что ты станешь образцовой матерью семейства. Как верно ты угадала свое призвание! Мне кажется, тебе на роду написано быть не столько любовницей, сколько матерью, меж тем как я создана не столько для материнства, сколько для любви. Есть женщины, которым не дано ни то ни другое, они либо слишком уродливы, либо слишком глупы. Хорошая мать и возлюбленная супруга должны всегда сохранять ум и здравый смысл, должны неизменно выказывать самые высокие женские достоинства. О! я за тобой внимательно наблюдала, моя кошечка, и, как ты догадываешься, не могла не восхищаться тобой. Да, твои дети будут счастливы и хорошо воспитаны, ты будешь холить и лелеять их, будешь согревать их теплом своей души.

Луи ты можешь сказать правду о причинах нашего неожиданного отъезда, но придумай какой-нибудь благовидный предлог для его отца (он, кажется, у вас за управляющего?) и особенно для твоих родных (они у тебя — настоящие Гарлоу[92]из Прованса). Фелипе не знает, почему я решила уехать, и никогда не узнает. Если он спросит, я что-нибудь придумаю. Скажу, например, что ты ревновала Луи ко мне. Прости мне эту невинную ложь. Прощай, я пишу тебе второпях, чтобы ты получила это письмо еще до завтрака; кучер, который обещался тебе его доставить, потягивая вино, ждет, пока я кончу. Крепко поцелуй за меня моего милого маленького крестника. Приезжай в Шантеплер в октябре, я буду одна: Макюмер собирается на Сардинию, он задумал большие перемены в своих владениях. Во всяком случае, таков его план сейчас, но строить планы на будущее так, словно он принадлежит самому себе, с его стороны весьма дерзко. Он это знает и потому всегда робеет, говоря мне о своих намерениях.