Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А я их никогда не носил! — признался Дементьев с внезапной откровенностью человека простого и доверчивого, готового при случае посмеяться над своим незадавшимся щегольством. — Знаете, купил для солидности! Глупо, конечно… Я ведь только в прошлом месяце институт окончил.
Анфиса с любопытством посмотрела на инженера.
— Зачем вы все это рассказываете? — удивилась она. — Ведь вам же это невыгодно.
— А чего там! — со смехом ответил Дементьев. — Видно птицу по полету.
— Вот и пришли. — Анфиса показала на двухэтажное здание конторы. — До свиданья.
— Как, уже? — вырвалось у Дементьева. — До чего же маленький поселок!.. Мы так и не познакомились.
Он поставил чемодан на снег и протянул руку. Оглушив Дементьева с Анфисой визгом, по улице промчалась стая мальчишек, вооруженных деревянными саблями.
— В Чапаева играют, — со знанием дела сказал Дементьев и задержал руку Анфисы в своей. — Вы в областном театре работаете?
— В областном… — не очень-то уверенно ответила Анфиса, начиная жалеть уже, что пустилась на этот ненужный ей обман.
Преследуемый своими дружками, Петька Чуркин пулей пролетел между Анфисой и Дементьевым, разъединив их руки.
— Шустрый постреленок! — кисло похвалил Дементьев и пообещал Анфисе: — Буду в городе — обязательно спектакль с вашим участием посмотрю!
— Милости просим.
Анфиса ушла, гордо вскинув голову и держась преувеличенно прямо: так, по ее мнению, должны были ходить настоящие артистки. Окончательно очарованный Деменьтев долго глядел ей вслед, потом сбил шляпу на затылок и поднялся по ступенькам в контору.
А Анфиса, дойдя до угла, бегом вернулась к конторе, прошмыгнула воровато в коридор и скрылась за дверью коммутатора.
У аппарата дежурила девица с серьгами, заменившая Надю.
— Ты что такая веселая? — удивилась она, присматриваясь к возбужденной Анфисе.
— Человека одного встретила.
— Ну и что?
— Так…
Анфиса вынула из ящика стола осколок зеркала, похожий на Африку, подержала в руке и снова спрятала в ящик, позабыв взглянуть на себя.
После позорного провала в первый день своей работы поварихой Гавриловна приняла все меры, чтобы избежать вторичной неудачи. Избушка украсилась плакатами: «Мойте руки перед едой» и «Мухи — разносчики заразы». На самой середке кухонного стола по-хозяйски возлегала замусоленная поваренная книга. Гавриловна поминутно заглядывала в нее, шевелила по-школярски губами и в точности следовала ученым советам.
А Тося раздобыла ватные брюки, и сугробы сегодня были ей уже не страшны. После вчерашней работы у нее ныли все косточки, но Тося внушила себе, что главные трудности уже позади. Белоручкой Тося никогда не была, за свою недолгую жизнь ей приходилось и дрова колоть, и картошку копать, и коровники чистить. Ее выручила давняя рабочая хватка, и теперь с некоторым даже щегольством бывалого лесоруба она ловко орудовала легким, остро наточенным топориком.
С утра Тося поглядывала на Илью, приглашая его убедиться, что слов на ветер она не бросает и уже приноровилась к новой работе. Но Илья сегодня упрямо валил дерево за деревом, а в Тосину сторону даже и не смотрел. Тося никак не могла понять: то ли о плане он так заботится, то ли считает, что слишком ласков был с ней вчера. «Ладно, — решила она, — сочтемся».
Она подошла к толстой ветке, высоко занесла свой зеркальный топорик и вдруг увидела, что ветка отпилена от ствола. Илья валил деревья неподалеку, повернувшись спиной к Тосе, словно был тут совсем ни при чем. Вот он свалил ветвистую елку и по пути к следующему дереву отчекрыжил бензопилой самые толстые ветки, чтобы облегчить Тосе работу.
Сначала Тося надеялась, что девчата ничего не поймут, но вскоре заметила, что они старательно обходят спиленные ветки, догадавшись, для кого они предназначены.
— Неспроста все это, — сказала Надя, чуткая к чужому счастью.
— Старается, ирод! — беспечно откликнулась Тося, чтобы девчата не думали, что она от радости потеряла дар речи.
А Катя невинно спросила:
— С чего бы это, Тось, а? Такого у нас сроду не было.
— Чего-чего! — разозлилась Тося. — Помаленьку перевоспитывается человек, о всей бригаде заботится… На план нажимает!
— Знаем мы этот план! — фыркнула Катя. — Этот план у него всегда перевыполняется!
Она отошла к другому дереву, но Тосины муки на этом не кончились. Молчаливая Надя огляделась по сторонам и шепнула Тосе с таинственным видом:
— Нравишься ты ему…
— А что ж тут такого? — вызывающе спросила Тося, топнула ногой и пропела Наде в лицо:
Она ему понравилась.
А он ей… он ей…
Тося и раз и два топнула ногой, но то ли потому, что валенки никак не могли добраться до твердой земли и застревали в сугробе, то ли еще по какой причине, но стихи сегодня у нее что-то не вытанцовывались.
— Не выходит нынче… — виновато призналась она.
— И что он в тебе нашел? — удивилась Надя, придирчиво рассматривая Тосю.
— Как что?! — притворно рассвирепела Тося, пряча за своим громогласием тайную обиду. — Походка у меня красивая и опять же… глаза: один левый, другой правый!
— Тараторка ты! — разочаровалась Надя: кажется, она ожидала, что Тося откроет ей свою тайну и научит, как прибирать к рукам самых видных парней в поселке.
«А ты старая дева!» — подумала Тося, но вслух ничего не сказала: не потому, что боялась Нади, а просто язык как-то не поворачивался обижать ее, горемычную.
Надя потащила ветки к костру, а Тося усомнилась вдруг, правильно ли она делает, безропотно позволяя Илье помогать. Конечно, польза тут была явная, взять хотя бы легкий топорик, подаренный ей вчера, или эти вот отчекрыженные ветки. Но с другой стороны, если копнуть поглубже… Тося испугалась, что за какой-нибудь десяток паршивых елок навеки станет должником Ильи. И потом, принимая его помощь, она как бы признавала молчаливо, что одной ей не справиться с новой работой. Да и совсем не в работе тут было дело!
Она еще вчера заметила, что Илье нравится помогать ей, и смутно догадывалась, что он испытывает при этом какое-то особое, неведомое ей удовольствие. А Тося, к стыду своему, ничего такого не чувствовала и заподозрила, что Илья обхитрил ее: подсунул ей топор-железяку, а сам заграбастал золотые россыпи.
Скорей всего, Тося просто осторожничала на пороге новой для нее взрослой жизни. По неопытности своей она боялась продешевить и дать Илье гораздо больше, чем получить от него. Но какой-нибудь выгоды для себя Тося не искала: она хотела лишь во всем сравняться с Ильей, Катей и другими взрослыми людьми.
А Илья вошел во вкус и стал отсекать своей чудо-пилой не только толстые ветки, но и такую мелочь, какую Тосе ничего не стоило отрубить одним махом. Давно уже никто так не заботился о Тосе… Она припомнила детскую мечту о старшем брате и поверила вдруг, что старший брат, окажись он у нее, непременно был бы похож на Илью. Не обязательно тютелька в тютельку, но брат ее наверняка был бы таким же сильным и добрым, как Илья, а может быть, даже таким же красивым… Ведь бывают же у неказистых сестер вполне приличные и видные собой братья? Не всегда, даже не часто, но все-таки бывают: наследственность — такое темное дело!