Если бы Закон об ответственности власти, принятие которого поставила себе целью Армия Воли Народа, был принят, то нынешнего кризиса, по крайней мере в России, не было бы — не рискнули бы президент и Дума оставить экономику России без управления. Так кто виноват в том, что сегодня миллионы граждан России остались без работы, а цены начали стремительно расти? Вот те самые умники, которым не терпится продемонстрировать свой интеллект и объявить, что этот Закон не проходит по стандартам их глупости. А посему у России власть и дальше должна быть безответственной и продолжать разорять страну.

Наличие публикаций, подобных той, которую я привел из «Комсомольской правды» («…живем, как в 1985 году!») принуждает меня ссылаться на собственный опыт жизни в свободной стране СССР, поэтому я и в этой книге вспомню кое-что о том, о чем уже писал, а начну с того, как в СССР нас, бедных, проклятые коммунисты заставляли делать то, что мы «не хотели». Короче, расскажу немного о нашей свободе.

Начну с участия в демонстрации на 1 Мая и 7 Ноября. И по сей день для меня этих праздников как праздников без демонстрации не существует. Это просто пьянка по непонятно какому поводу. Оказаться слитым с тысячами, а в масштабах Днепропетровска с сотнями тысяч человек — это же непередаваемое чувство! Ведь от Сталина идет требование единения людей, стремление соединить их вместе — люди должны были видеть, как их много и какие они все — свои. Это сейчас власти боятся скопления обычных людей, а тогда этого и не боялись, и приветствовали.

Думаю, что движение колонн рассчитывали и организовывали военные комиссары города, поскольку военные руководилиих прохождением. Милиция в парадной форме тоже вся была на улицах — в опасных местах она выставляла заграждения, чтобы одни потоки людей не пересеклись с другими и не возникла давка. Надо думать, что опробованный вариант движения людей во время демонстрации повторялся из года в год, поскольку двухчасовое движение к трибунам осуществлялось чуть ли не с точностью до минуты. Не было необходимости запасаться выпивкой, поскольку мы точно знали, что через 15 минут от начала движения нашей колоны мы будем минут десять стоять у гастронома, в котором все купим. А еще минут через пять наша колонна остановится у одного старого дома, во дворе которого нас ждут старушки со стаканами и с мешками под пустые бутылки, иногда даже с кусочками огурца на закуску (за пустые бутылки шла конкурентная борьба). Здесь мы разливали вино по стаканам, выпивали и дальше шли веселые и с песнями.

(Интересно, что когда я по направлению после окончания института приехал на работу в город Ермак, то там в первый год еще застал эти реликты сталинского времени. Ермак — город маленький, как по нему ни ходи, а через десять минут окажешься у трибуны и демонстрация закончится. За такое время человек не успеет опьянеть и развеселиться. Поэтому уже за час до демонстрации в месте сбора колонны завода ОРС (отдел рабочего снабжения — торговая организация завода) расставлял прилавки и разливал водку в бумажные стаканчики вообще без каких-либо наценок. В остальные дни водка «в розлив» не продавалась нигде, кроме ресторана.)

Изначальный замысел демонстрации был не в том, чтобы демонстрировать что-то кому-то на трибунах, — кому это надо? Люди должны были демонстрировать сами себя своим согражданам и от увиденного веселиться — ведь это праздник! И никто не стеснялся «подогреть» это веселье. Кстати, если в обычные дни милиция, подобрав пьяного и поместив его в вытрезвитель, потом выставляла ему счет в 15 рублей и сообщала об этом по месту работы, то в праздники вытрезвление шло, так сказать, «за счет заведения» и никому об этом не сообщалось.

Пожалуй, необходимо сказать пару слов о советской милиции. Милиционеры служили всему народу, а не деньгам или начальству, и даже по их внешнему виду это было сразу заметно. К примеру, увидеть милиционера даже с оружием самозащиты — с пистолетом — было очень трудно, поскольку, даже патрулируя, они были безоружны, редко кто-то один из патруля мог иметь пистолет. Они служили народу, и эта служба их и защищала — при появлении милиционера все безобразия прекращались и милиция занималась разбором происшествия и составлением протокола. А милиционера с оружием нападения — с дубинкой — мы не могли себе представить даже в страшном сне. Мы же не на Западе — это там «люди скоты» и «позволяют себя бить». А мы свободные советские люди — кто посмел бы нас бить?! Что интересно, в 1966 г., одновременно с выходом Указа об усилении борьбы с хулиганством, дубинки были поставлены на вооружение милиции, и тем не менее, я никогда их не видел у советских милиционеров.

В те годы в Днепропетровске была пара народных возмущений, я помню, что как-то на «Южмаше» быстро собралась многотысячная толпа. Милиция, конечно, на такие случаи выезжала, но уж точно безо всякого оружия. Дело в том, что народные выступления были смертельны для партийного и советского начальства — его за это гнали с должностей. Посему эти толпы успокаивали лично самые высокие начальники, клятвенно обещая немедленно во всем разобраться и решить конфликт по справедливости.

Но вернемся к праздничным демонстрациям.

Итак, распевая (а может, горланя) песни, мы шаг за шагом продвигались к месту нашей главной хохмы — к трибуне с руководителями города. Дело в том, что подходили мы к ней по проспекту Карла Маркса, а он разделен газоном. По ближней к трибуне стороне проезжей части шли мы, колонна металлургического института, а по дальней — колонна медицинского училища — несколько сот симпатичных девушек в белых халатах. А на площади перед трибуной наши колонны сходились в одну, и мы шли рядом. Я говорил, что вариант движения колонн не менялся, и так было каждый праздник. Не менялся и список здравиц на трибуне — они тоже всегда были одни и те же. Сначала, увидев нашу колону, с трибуны неслась здравица советским металлургам, после нашего «ура!» — здравица советским медикам, которым мы тоже кричали «ура!» с удовольствием, затем шла здравица советской молодежи, тут уж поорать сам бог велел, но затем трибуна отдавала дань девушкам и кричала здравицу советским женщинам. Но по-украински здравица «Да здравствует советская женщина!» звучит как «Хай жывэ радянська жинка!», что в дословном переводе звучит, как «Пусть живет советская женщина!», с чем наша колонна радостно соглашалась, хором крича: «С кем хочет!» К этому моменту шедший впереди наш замдекана, следивший за дисциплиной, Никита Саввич Худолей, уже шел боком, грозя передним рядам снизу кулаком, но не помогало — это «3 кым хочэ!» звучало от демонстрации к демонстрации, причем мы позаимствовали эту хохму у старшекурсников.

Ну и чем заменишь эти пару часов веселья в кругу десятков тысяч радостных и веселых лиц? Какой-нибудь попсой, прыгающей на экране?

А на 9 Мая 2008 года, участвуя в Москве в демонстрации ветеранов войны, которых почти уже и не осталось, увидел на подходе к Кремлю тех, кого милицией трудно назвать, — так даже немцы в оккупированных городах в окружении мирного населения постеснялись бы выглядеть! И молодые солдатики, и мордовороты ОМОН были в боевой камуфляжной форме, в касках, в бронежилетах, во всеоружии. И было их несколько тысяч. А за их шеренгами стояли ряды спецтехники с водометами, с автозаками. Причем военный парад уже давно закончился, и наши драгоценные фюреры уже где-то принимали «на грудь» в абсолютной безопасности — зачем весь этот оккупационный кретинизм?? Он ведь вызывает к режиму даже не жалость, а омерзение — как можно до такого неприкрытого ужаса бояться собственного народа и одновременно называть себя «избранной» им властью? Ну ладно, не об этих скотах речь, а об СССР.