– Вот черт! – воскликнула я прямо как отец.

Когда растешь на ферме, невозможно не нахвататься ругательств. Мы не матерились и не поминали имя Господа всуе, но «проклятье», «черт» и «вот дерьмо» прочно вошли в повседневный словарный запас любого коренного леванца. По правде говоря, их даже за ругательства никто не считал. На прошлой неделе Гордон Аагард упомянул конское дерьмо в проповеди, и никто даже глазом не моргнул.

Я натянула старые ботинки Джонни и поплелась к загону. Вокруг моих ног радостно вился Яззи, который обожал ходить в гости к лошадям. Возле загона отец выстроил навес. Джо и Бен поприветствовали меня тихим ржанием, тыкаясь в меня мордами, пока я вычищала навоз, скопившийся под навесом, и наполняла кормушки. Вода в корыте покрылась коркой льда. Я сломала ее лопатой, а потом выловила льдинки и выбросила.

Дейзи, папина кобыла, стояла отдельно ото всех лошадей, в сарае, где было теплее и суше. Со дня на день мы ждали рождения жеребенка. Я вошла в сарай, торопясь покончить с работой, но увидела, что Дейзи лежит на боку, тяжело дыша. Ее спина блестела от пота. На полу стойла было немного крови. Я уронила ведро с кормом и кинулась к лошади. Мне не раз доводилось видеть, как рождаются жеребята, и я сразу поняла, что Дейзи вот-вот должна стать мамой, а дома никого, кроме меня.

– Папа ведь знал, что так и будет, – вслух сказала я, поглаживая лошадиную морду. – И что же мне делать?

Я помчалась в дом и набрала номер электростанции. Обычно кто-нибудь сидел на телефоне и мог передать работникам срочные сообщения, но в Рождество персонал сократили до минимума. Трубку никто не взял. Автоответчик предложил мне перезвонить в рабочее время. Я зарычала от разочарования и сбросила звонок, после чего набрала номер Джейкоба и Рейчел. Веселый голос последней объявил мне, что их нет дома, и предложил оставить сообщение. Конечно же, они были дома, просто решили подольше поваляться в кровати в рождественское утро. Я в панике записала короткое сообщение, в котором требовала, чтобы Джейкоб живо оторвал свою задницу от матраса и приехал на ферму. Джонни ночевал у родителей Шейлы. Звонок по их номеру также не увенчался успехом, только на этот раз я оставила чуть более вежливое сообщение. Джаред был слишком далеко и все равно ничем не мог мне помочь, так что его я решила не трогать.

Я поспешила обратно в сарай, ну, а там мне оставалось лишь встревоженно расхаживать взад-вперед. Я ничего не могла разглядеть – ни копыт жеребенка, ни головы. Вдруг Дейзи издала стон, и между ее задних ног полилась жидкость.

– Мамочки! Я одна не справлюсь! – вскрикнула я, выскочила из сарая и побежала к дому Йейтсов, с трудом поднимая ноги в облепленных вязкой грязью ботинках. Дон точно знает, что делать.

Задыхаясь и хватая воздух ртом, я промчалась по подъездной дорожке до входной двери и принялась колотить в нее и звать мистера Йейтса. Мое внимание настолько захватила Дейзи и ее скорые роды, что я, не глядя, пробежала мимо пикапа, который заметила вчера вечером. Потом у меня за спиной раздался звук открывающейся двери. Я обернулась и увидела, как Сэмюэль вылезает из машины. Его красивое лицо выражало обеспокоенность. Да, очень красивое лицо. На мгновение я забыла о бедняжке Дейзи. Сэмюэль был в джинсах и куртке «Кархарт». Черную ковбойскую шляпу он надвинул почти до бровей. Одной ногой, обутой в ковбойский сапог, Сэмюэль стоял на земле. Он еще не успел вылезти из пикапа.

– Джози? Дедушки нет дома, они с бабушкой уехали к тете Табрине рано утром. Хотели посмотреть, как дети будут открывать подарки. Я как раз туда собирался… Дедушке что-нибудь передать?

Сэмюэль говорил так вежливо и сдержанно, что я уставилась на него в оцепенении. Может, несколько месяцев нашей дружбы мне просто приснились? Он смотрел на меня, приподняв бровь и ожидая ответа.

– Дейзи рожает. Отца вызвали на работу в пять утра, до братьев я не могу дозвониться, а сама понятия не имею, что делать. – Я поняла, что беспорядочно тараторю. Сэмюэль явно встревожился.

– Дейзи? – переспросил он, помедлив.

– Наша кобыла! – воскликнула я.

Сэмюэль отключил зажигание, выбрался из пикапа, захлопнул дверь и зашагал по направлению к моему дому. Я непонимающе смотрела ему вслед, пока не сообразила, что он решил выручить меня. Я кинулась за ним.

– Классный свитер, – сказал Сэмюэль, когда я догнала его.

Он произнес это, не глядя на меня. Мой взгляд скользнул вниз. Из-под расстегнутой куртки виднелись рога и сверкающий красный нос. Я едва сдержала стон. Где был Сэмюэль Йейтс вчера, когда я так хотела пообщаться с ним наедине и на близком расстоянии? У Бога явно блестящее чувство юмора, удрученно подумала я. Он ответил на мои молитвы, просто не сразу, а тогда, когда счел нужным. Ха-ха, очень смешно. И с чего мне именно в этот раз взбрело в голову продемонстрировать свое рождественское настроение? Почему я вообще не выбросила этот дурацкий свитер в компостную яму? Я вскинула руки и потрогала волосы. Мои кудряшки, как всегда, разлохматились.

– Спасибо, – выдавила я. Губы Сэмюэля дрогнули – хотя, возможно, мне показалось. – Ты когда-нибудь принимал роды у лошади? – взволнованно спросила я, когда мы обошли дом и направились к сараю.

– У овец много раз, у лошади – только один, – коротко ответил Сэмюэль. – По-моему, это всегда бывает примерно одинаково. Впрочем, сейчас увидим. Ты не пробовала связаться с ветеринаром?

– У нас он один на весь округ. Я позвонила ему на пейджер, но не знаю, перезвонит ли. Не могу же я ждать у телефона. И потом, папа говорит, что этот коновал задницу от головы не отличит.

Я резко замолчала, осознав, что немаленький словарный запас, которым я так гордилась, покинул меня в эту волнующую минуту. Я сцепила зубы и пообещала себе, что не скажу больше ни слова, пока не буду в состоянии следить за языком.

Сэмюэль не стал комментировать нелестное мнение моего отца о ветеринаре и вошел в сарай следом за мной. Дейзи лежала тихо, не шевелясь, если не считать тяжелого дыхания, раздувавшего ее бока. Сэмюэль быстро скинул куртку и как можно выше закатал рукава. Потом он встал на колени возле лошади и принялся гладить ее по голове правой рукой. После нескольких секунд массивное тело кобылы напряглось. Бока задрожали. Сэмюэль дождался, пока Дейзи снова немного расслабится, успокаивая ее ласковыми словами и поглаживаниями. Тем временем его левая рука скользнула между задних ног лошади, которые тут же напряглись. Она мотнула головой, но не стала сопротивляться, когда Сэмюэль просунул руку в утробу по самое плечо. Фу! Я была так рада, что Сэмюэль со мной. От облегчения у меня немного кружилась голова. Сосредоточенно пошарив внутри несколько секунд, он объявил:

– По-моему, я нащупал голову и передние ноги. Это хорошо. Значит, жеребенок лежит правильной стороной вперед. Ваша Дейзи сама справится. Если все идет своим чередом, мы мало что можем для нее сделать. Пойдем в дом. Я помою руки, а ты еще раз попробуешь связаться с отцом. Скоро все закончится.

Когда я пошла кормить лошадей, то не стала выключать Генделя. Оратория «Мессия» продолжала играть в пустой кухне. Когда мы вошли в заднюю дверь, на весь дом гремел хор «Аллилуйя». Мои ботинки были все в грязи, а мне не хотелось терять время, разуваясь и обуваясь, так что пройти через весь дом, чтобы выключить музыку, я не могла. Придется ей доиграть до конца. Я подбежала к телефону и еще раз набрала номер станции. Безрезультатно. Я повесила трубку с раздраженным вздохом.